«Кавказские Альпы» генерала Шаманова

Одним из самых ярких героев чеченской войны стал генерал Владимир Анатольевич Шаманов …

Об одном из самых ярких героев прошедшей чеченской войны — полковнике, а позже генерале Владимире Анатольевиче Шаманове — не было известно и до сих пор неизвестно почти ничего. Молчали и молчат телевидение и газеты. Едва ли не единственный подробный телерепортаж с его участием сделал когда-то А.Г.Невзоров…

Что ж, это понятно. В который уже раз по поводу нынешних СМИ приходится вспоминать слова: «До русской славы вам дела нет». Всю войну они смаковали исключительно высосанное из пальца наше «бесславье».

Дудаевцы называли его «Шаман» (не просто сокращая фамилию, а вкладывая сюда и соответствующий смысл) и боялись как огня. Он не отдал им ни одного боя. Он расколол, словно гнилой орех, их хваленую твердыню — «Кавказский Измаил» Бамут. Он был решителен и непреклонен — прирожденный победитель. И не его вина, что победа была у него — у всей армии — отнята в самый последний момент.

Сегодня генерал-майор Шаманов служит начальником штаба одной из общевойсковых армий. Армия пока не воюет. Но знающие Шаманова называют его не иначе, как «генерал войны».

…Апрель 1995-го. После каких-то странных перемирий вновь развернулись боевые действия. Равнина и Грозный были нашими, горы контролировались боевиками. Расположенный на стыке двух горных гряд под Чири-Юртом огромный цементный завод, превращенный боевиками в крепость, запирал дорогу на Шатой. В марте и апреле завод поочередно уже пытались захватить 324-й и 245-й мотострелковые полки. И оба раза, неся потери, отходили назад. В третий раз брать завод поручили десантникам полковника Владимира Шаманова.

Получив танковую роту, артиллерийские и саперные подразделения поддержки, Шаманов провел рекогносцировку. Задача стояла нестандартная. Перед раскинувшимся километра на два по фронту заводом — река и вроде бы мирный поселок Чири-Юрт. Все подходы к заводу хорошо заминированы.

Нестандартную задачу Шаманов и решил нестандартно.

Почти двое суток парашютно-десантная рота и приданные танки усиленно изображали подготовку к наступлению с восточного фланга. На этом же направлении шло активное разминирование при помощи реактивных зарядов — так называемых «змеев-горынычей»… Боевики поверили.

А десант ударил с другой стороны. В четыре утра без артподготовки операцию начала разведрота. Форсировав реку, разведчики тихо обошли поселок и засели между ним и заводом. Их не заметили. Следом через мост на большой скорости в атаку пошла бронегруппа. Не сбавляя скорости и по ходу выстраиваясь в боевой порядок, четыре десятка боевых машин понеслись на завод.

Все было настолько внезапно, что боевики, ожидавшие наступления с другой стороны, не успели перегруппироваться. Через пять минут десантники уже штурмовали заводские корпуса. Дудаевцы были обречены. Многие из них, отдыхавшие ночью в поселке, и вовсе не вступили в бой, предпочтя потом прикинуться «мирными жителями».

В 7.30 утра завод был взят без единой потери. Не было даже раненых. А ведь многие солдаты и офицеры не имели до этого боевого опыта. Мало того, это было боевое крещение и самого Шаманова, о котором позже бойцы говорили: «Шаман с нами — значит, все как надо»…

***

…Неся потери, боевики отступали от Сержень-Юрта в горы. Было ясно, что решающее сражение они собирались дать нашим под Ведено.

Сильно укрепленное Ведено планировалось атаковать с нескольких направлений. Шедшая из Ножай-Юрта пятитысячная группировка наших войск, растянувшись на горных дорогах, явно не успевала, грозя сорвать весь замысел. Находившийся здесь заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Алексей Сигуткин предложил повторить высадку вертолетного десанта в тылу боевиков. Грех, действительно, было не воспользоваться подготовленной чеченцами еще полвека назад для гитлеровских планеров площадкой под Киров-Юртом.

Целый день проведя над картой, генерал Булгаков, заместитель командующего ВДВ Сигуткин и полковник Шаманов просчитывали все тонкости операции, после чего вылетели на согласование в штаб группировки.

…Идя на предельно малых высотах, едва не задевая макушки деревьев, МИ-8-е понесли новороссийских десантников в дудаевский тыл. Восемь десантных групп высадились на горную гряду близ Ведено.

Находящийся в Ведено Масхадов долго не верил, что русские смогли высадить десант. Когда же спустя несколько часов он все-таки послал своих людей разведать эту гряду и уничтожить десантников, те уже успели окопаться и ждали гостей. Сброшенные с горы слаженным огнем, боевики запаниковали.

Многие полевые командиры чеченских боевиков бросали позиции и отходили в спасительные леса. Наступающий в низине 245-й полк ворвался в Ведено на плечах отступающего противника. Через полдня после начала десантной операции Ведено было взято. (Кстати сказать, в штабе нашей группировки поначалу этому тоже не поверили…)

***

Тактика наступления на Шатой была примерно такой же, как и под Ведено. Вертолетный десант занял господствующие хребты и высоты, прикрытая его огнем пехота шла предгорьями.

Планируя операцию, Шаманов брал в расчет не только шатойских боевиков, но и возможные вылазки со стороны Бамута. Но по каким маршрутам пойдут на выручку из Бамута? — думал полковник, склоняясь над картой. Сил, чтобы наглухо перекрыть все тропы, у него, конечно, не хватало. В случае же ошибки при выборе мест десантирования маячила угроза внезапного появления дудаевцев в тылу наступающей на Шатой пехоты.

…Оседлав идущий между Шатоем и Бамутом хребет, десантники начали окапываться. Шаманов не ошибся: едва в низине развернулось наступление, по верно угаданным им тропам, перекрытым десантниками, на помощь своим полезли боевики из Бамута. Десантники вступили в бой.

Тяжелее всего пришлось группе майора Сергея Харчука. До двухсот боевиков навалились на его окопы. Три десятка десантников стояли насмерть.

Кончались патроны. Помочь ребятам можно было только с воздуха. Но посланный вертолет с боеприпасами был сожжен боевиками прямо у них на глазах. Они продолжали драться, расходуя уже неприкосновенный боезапас.

Только на третьи сутки посланная по горам на выручку Харчуку бронегруппа под командованием раненного, но оставшегося в строю майора Родионова наконец достигла своих. У Шаманова отлегло от сердца.

Тяжелые бои завязались и в самом Шатое, который защищал отряд «Борзс» («Волки») — личная охрана Дудаева. Наконец побежали и «волки».

Преследовал их окружной спецназ.

Таким образом, в июне 1995 года в руках боевиков остался только Бамут. (Через год картина повторится. И опять, как и в 1995-м, чья-то воля отнимет у русских войск окончательную победу.)

Судя по радиоперехватам, среди «духов» начиналась паника: полевые командиры все настойчивее требовали от руководства немедленно идти на перемирие на любых условиях. «Не волнуйтесь, все вопросы с Москвой улажены, через неделю заключим почетный мир», — успокаивали их по рации дудаевские «генералы».

«Мы только недоуменно переглядывались и улыбались», — вспоминает Шаманов. В самом деле, честному офицеру, не щадя жизни выполняющему свой долг, невозможно было поверить в это.

Состояние тяжело раненного задолго до этого боя, наперекор всем приказам покинувшего госпиталь Шаманова между тем ухудшалось. Он вынужден был сдать должность и покинуть Чечню. Благо, теперь главное дело казалось сделанным…

***

Но недолгой оказалась мирная служба полковника Шаманова.

Через несколько дней после его выхода из отпуска у штаба дивизии сел вертолет командующего войсками округа.

— Ты мне там нужен, Володя, — сказал генерал-полковник Анатолий Квашнин, предлагая Шаманову должность замкомандарма 58-й армии, что фактически означало исполнение обязанностей заместителя командующего группировкой Минобороны в Чечне по боевым действиям.

Осень 1995 года. Вялотекущий переговорный процесс проходил на фоне спорадических столкновений. Но долго такое состояние — ни войны, ни мира — продолжаться, конечно же, не могло. Это понимали все.

Шаманов, вновь прибыв в Чечню, будучи еще полковником, стал, как уже сказано, заместителем «объединенного» командующего по боевым действиям.

Учитывая опыт первого этапа войны, когда разбитые боевики растворялись среди мирного населения и потом вновь брались за оружие, Шаманов с первого же дня стал добиваться взаимодействия армейцев, внутренних войск и милиции. И когда война разгорелась с новой силой, такое взаимодействие было налажено: армия подавляла вооруженное сопротивление, внутренние войска блокировали район или поселок, милиция занималась проверкой «мирности» жителей.

Поворотным моментом стало покушение на генерала Романова. Военные были возмущены. Даже политики чувствовали, что этого нельзя так оставить.
Вновь начали создаваться войсковые маневренные группы по направлениям, на сей раз включающие и армейцев, и подразделения МВД. Все, в сущности, приходилось начинать заново.

***

В январе, когда Шаманов опять находился под Шатоем, банда Радуева огнем и свинцом прошлась по земле Дагестана.

Операцией по их уничтожению в селе Первомайском руководили специально вылетевшие на место событий главные российские силовики — Барсуков, Куликов и Грачев. В результате три сотни бандитов, пробив брешь в наших боевых порядках, сумели уйти безнаказанными. Несколько банд соединились с людьми Радуева в Новогрозненском. Две тысячи дудаевцев, имея танки и БМП, закрепились в поселке, намереваясь дать решительный бой.

Командовать маневренной группой наших войск поручили прибывшему из-под Шатоя генералу Шаманову.

Войска окружили Новогрозненский. Мирному населению было предложено уйти из поселка или по крайней мере удалиться от огневых точек.

Артиллерия и танки изготовились уничтожать артиллерию и танки дудаевцев. Терять людей в пешей атаке Шаманов не собирался, равно как и выпускать боевиков из поселка живыми.

Разработанная Шамановым операция должна была уже вот-вот начаться, когда вдруг милицейские отряды, у которых на следующий день заканчивался срок командировки, наотрез отказались в ней участвовать.

Куликов по телефону приказал курирующему эти отряды генерал-майору милиции любой ценой заставить их воевать. Предчувствуя неладное, с ним решил полететь Шаманов. Вышли из вертолета, увидели разлегшуюся под деревьями толпу.

— Командиры отрядов, ко мне! — скомандовал генерал.

— Да пошел ты! — понеслось в ответ с разных сторон. — Наша командировка закончилась!

Когда вслед за угрозами лязгнули затворы, генерал отступил.

— Их не поднять, буду звонить Куликову, — бросил он, направляясь к вертолету.

Но Шаманова это никак не устраивало. Он не имел права повторить позор Первомайского и решительно двинулся вперед. Через минуту он оказался в гуще щелкающих затворами и изрыгающих оскорбления не желавших более воевать омоновцев и собровцев. Шаманов решил лучше умереть, чем сделать хоть шаг назад.

— Я генерал-майор Шаманов, — начал он, постепенно повышая голос, — многие из вас меня знают. Многих я выручил в апреле под Грозным. Два раза раненный, два раза контуженный. Так что пугать меня не надо. Хотите застрелить? Стреляйте, если осмелитесь…

Вдруг толпа расступилась и четверо омоновцев вынесли на носилках человека в окровавленных бинтах. То был командир милицейского отряда — барнаулец, земляк Шаманова.

— Слушайте все, — сказал он, приподнявшись на локте. — Это наш человек. Кто Володю тронет — будет моим личным врагом.

— Командиры отрядов, ко мне! — крикнул Шаманов, уже не сомневаясь, что его команда будет исполнена…

И сильно укрепленный Новогрозненский пал. Артиллерия и танки давили огневые точки боевиков, дом за домом брала пехота. Были уничтожены почти тысяча восемьсот дудаевцев. Одних только наемников из арабских стран положили до сотни.

Лишь несколько десятков бандитов под прикрытием густого утреннего тумана смогли прорваться и уйти. Среди них, как рассказали пленные охранник и водитель Масхадова, был и он сам — начальник штаба дудаевских войск. Бежал как заяц, бросив свое воинство…

***

Операцию в Нажай-Юртовском и Веденском районах проводили вместе с генерал-лейтенантом Константином Пуликовским. Он со своим корпусом наступал с одной стороны, Шаманов со своей маневренной группой, включавшей две бригады и полк, — с другой. Возросшее боевое мастерство войск позволяло осуществлять самые дерзкие маневры. Причем их не надо было уже согласовывать — доверие к Шаманову в штабе объединенной группировки было полным.

Шаманов двигался предгорьями. Внушительных размеров село Центорой занимало господствующую высоту. Боевики, нахально расхаживая во весь рост, рыли окопы на северной окраине. Шаманов позволил им немного «зарыться» — все равно глубже чем по пояс до утра не окопаются, — а на рассвете ввел в дело артиллерию. Началось так называемое наступление под артиллерийским зонтиком. Выведенные на прямую наводку горные пушки переносили огонь все выше и выше, а следом за разрывами двигалась пехота.

Тем временем 276-й полк обошел Центорой с юго-востока. Бронегруппа и еще один пеший отряд атаковали с третьего направления. Взятые в кольцо, оглушенные непрекращающейся артиллерийской стрельбой, дудаевцы были совершенно подавлены. Агония длилась недолго…

Так в течение нескольких часов, не имея ощутимого превосходства в живой силе, Шаманов взял Центорой, не потеряв ни одного человека.

Следующим рубежом обороны на подступах к Ведено являлось еще более укрепленное горное село Дарго.

— В Дарго никогда не ступала и никогда не ступит нога русского солдата, — не раз хвастливо заявлял Басаев.

Шаманов решил иначе. Примерно так же, как и Центорой, было окружено и взято Дарго.

А дальше было Ведено, которое, как и год назад, снова предстояло штурмовать. Шаманов, создав три рейдовых пеших отряда, снова пошел по горам. В пути встретился памятник: на огромном камне был высечен восседающий на коне Шамиль и под ним надпись: «Здесь воины Шамиля остановили генерала Ермолова». Солдаты миновали это место, не тронув камня, ибо воевали здесь с бандитами, а не с прошлым. А об их командире после взятия Ведено говорили: «Где не прошел Ермолов, прошел Шаманов».

***

16 апреля боевики устроили засаду на колонну 245-го мотострелкового полка — только убитыми полк потерял 73 человека — повлек за собой кадровые перестановки. Новым командующим группировкой Вооруженных Сил в Чечне было решено назначить Шаманова. Так, не проходив и четырех месяцев генерал-майором, он принял должность, которую до этого исполняли только генерал-лейтенанты.

В Ханкале новый командующий спланировал и подготовил операцию по подавлению последнего очага сопротивления дудаевцев — Бамута. Война, казалось, клонилась к победному концу…

Пройдя с боями села Гойское и Орехово, Шаманов остановился перед Бамутом — «Кавказским Измаилом».

«Город-герой неприступная крепость Бамут», — назвал еще в 1995-м это уходящее от равнины в горы село Дудаев. Уже давно очищенное от мирного населения, оно действительно было превращено в неприступную крепость: окопы, бетонные бункера. Пять километров укреплений по фронту и семь в глубину.

Шаманов, прильнув к оптике, внимательно глядел на все это. Трижды наши пытались взять Бамут — безуспешно. Но на сей раз под Бамутом стоял Шаманов. Он понимал: задача наисложнейшая. По канонам военной науки даже, наверное, невыполнимая. Ведь «их» там не меньше тысячи. Допустим, тысяча наберется и у него. Только они в обороне, да еще в такой крепости! Попробуй разбомбить ее! Бамут бомбят уже целый год. Домов-дотов здесь едва ли не по три на каждого обороняющегося. А чего стоит примыкающая к селу шахта — бывшая позиция баллистической ракеты — со всем подземным хозяйством! Тут не армейская авиация нужна. Да и вовсе не авиация. Крепость, куда пока не ступала нога русского солдата, придется брать суворовской пешей атакой…

***

Больше суток, прячась по своим норам, боевики тщетно прождали артналета и наступления низиной. Но ничего этого не случилось. Снующие внизу танки и БМП были лишь специальным отрядом имитации. Пока они усиленно изображали подготовку наступления, три пеших отряда окружали Бамут с гор. К полуночи вышли на назначенные рубежи. Опаздывали только десантники — им идти было дальше всех.

В 4 утра пехотинцы 131-й и 166-й бригад с востока и 136-я дивизия — с северо-запада одновременно двинулись к Бамуту. 324-й полк устремился с предгорья. Завязавшихся на дальних подступах к селу боев Шаманов не видел. С КП просматривались лишь низинная часть Бамута и уходящие вверх зеленые горы, в лесах за которыми теперь бились его обходные отряды.

…Тяжелое положение складывалось у отряда 131-й бригады. «Помогите огнем, район сильно укреплен», — просил комбриг. С другой стороны наши оказались между двумя опорными пунктами дудаевцев, под перекрестным огнем. На прямую наводку срочно были поставлены горные пушки, по навесной траектории ударила сводная артгруппировка.

— Дальше идти не можем. У них здесь целая сеть дотов, — снова вышла на связь 131-я.

Офицеры на КП переглянулись: не пройдут… Но Шаманов мгновенно приказал применить огнеметы, а наступающему по соседству командиру отряда 166-й силами разведроты ударить боевикам в тыл. С расстояния двухсот метров огнеметчикам удалось поджечь два дота. Боеприпасы в них сдетонировали. Следом на выручку подоспела и разведка 166-й. Потеряв полсотни убитыми, боевики побежали.

В эфир вышли десантники, терпеливо сидящие в засаде на дороге из Ингушетии: дождались! Он так и знал! Из Ингушетии на помощь обороняющимся в Бамуте шли машины с боевиками. Расстреляв их, наши осмотрели трофеи. В командирской сумке — карта Ингушетии с нанесенными на ней местами содержания русских пленных и базами подготовки боевиков. Да еще и «раздаточная» ведомость, где поименно расписано, кому сколько платят.

Наконец 136-я раздавила оба опорных пункта и погнала дудаевцев к Бамуту. Но часть их почему-то стала отходить в другую сторону. Радиоперехваты прояснили: в Бамуте остаются только смертники.

Вечером отряды трех бригад и полка почти вплотную подошли к Бамуту. Шаманов приказал остановиться до утра. Утром после артподготовки дал решающую команду: «Вперед». С гор в атаку пошла пехота. Дорогу ей, работая по навесной траектории, выстилала артиллерия. Парами взлетали с оборудованной недалеко от КП площадки подскока боевые вертолеты. Как только из какого-то дота начиналась стрельба, они тут же давили его огнем. А на площадку уже садились два других заряженных вертолета. Эта продолжающаяся второй день вертолетная карусель ужасала дудаевцев.

Идея Шаманова восхитила командующего авиацией группировки генерал-майора Петра Казака, который признался, что никогда раньше не видел столь эффективного применения боевых вертолетов. Через несколько часов такого боя побежали и смертники — прямо на стволы занимающей уцелевшие дома пехоты…

Через сутки «неприступная крепость Бамут» была взята Шамановым при совершенно фантастическом соотношении потерь: четырех человек не досчитались наши боевые порядки после штурма. Общие потери боевиков перевалили за полтысячи.

Тогда-то и назвали 39-летнего генерала Суворовым наших дней.

Итак, к июлю 1996 года последний очаг обороны дудаевцев был подавлен. В лесах еще блуждали немногочисленные группы «непримиримых», время от времени нападая из-за угла, но организованное сопротивление прекратилось. Военный этап восстановления конституционного порядка в Чечне действительно завершился. В республике были созданы все условия для возрождения мирной нормальной жизни.

31 июля генерал-майор Владимир Шаманов сдал должность командующего группировкой Вооруженных Сил в Чечне и победителем уехал в академию Генерального Штаба. До начала учебы он еще успевал сходить в отпуск. В санатории и узнал об авантюре нескольких сотен боевиков, просочившихся в Грозный.

— Это была уже точно их последняя попытка заявить о себе, — скажет потом Шаманов, — генерал-лейтенанту Пуликовскому, окружившему Грозный мертвым кольцом, к сожалению, не дали доделать начатого. В войну опять вмешалась политика. Сколько месяцев ждали, терпели, и не могли подождать еще день!

Да, к сожалению, не Шаманову довелось поставить в той войне последнюю точку…