Темный лес на сопках Маньчжурии | |
 Действительно ли руководство страны было заинтересовано в «маленькой победоносной войне»? В этом году исполняется 110 лет со дня окончания Русско-японской войны. Одной из самых оболганных в нашей истории. Прошло много лет, но и сейчас клише антироссийской пропаганды, придуманные более века назад, используются для подрыва престижа страны. До сих пор на Россию возлагают ответственность за развязывание войны и в качестве «доказательств» используют всевозможные идеологические штампы. «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Считается, что эти слова сказал министр внутренних дел Вячеслав Плеве в беседе с генералом Алексеем Куропаткиным. Даже сейчас эту фразу выдают как свидетельство некомпетентности чиновников «прогнившего царизма» и доказательство агрессивных планов Российской империи. Стандартные рассуждения выглядят следующим образом: «Царизм оказался в полном тупике, решить проблемы народа не мог, сам монарх и его камарилья в отчаянии затеяли военную авантюру, которая с позором провалилась, а результатом стала революция 1905 года». Что сказать по этому поводу? Многие люди поверят в ложь, если ее повторить тысячу раз, но от этого ложь не станет правдой. Зададимся вопросом: а откуда известно, что Плеве вообще говорил о маленькой победоносной войне? А из мемуаров его злейшего врага - графа Витте. Там есть рассказ о беседе Куропаткина с Плеве, во время которого министр внутренних дел и произнес свою фразу. Однако эти воспоминания вышли в свет через много лет после смерти и Витте, и Плеве. Соответственно сам Плеве не мог ни подтвердить, ни опровергнуть написанное в мемуарах. Куропаткин в то время доживал свои дни в советской России и, учитывая это обстоятельство, вряд ли был готов отстаивать интересы Плеве. Мертвому это уже не поможет, а живому Куропаткину проблемы создаст, ведь Плеве для большевиков был «сатрапом Николая Кровавого». Был ли мотив у Витте оклеветать министра внутренних дел? Да, был. По свидетельству современников, Плеве и Витте долгое время конфликтовали, более того, как вспоминал министр финансов Коковцов, «в письменном столе (Плеве после его убийства. - Д.З.) найден короткий всеподданнейший доклад или, вернее, препроводительная записка, при которой Государю были представлены две выписки из так называемой перлюстрации, то есть из вскрытой частной переписки, причем ни авторы писем, ни их адресаты не были указаны. В одном из писем говорилось, что Витте состоит в самом тесном общении с русскими и заграничными революционными кругами и чуть ли не руководит ими, в другом же неизвестный корреспондент выражает своему адресату прямое удивление, каким образом правительство не знает об отношении человека, занимающего высший административный пост, к личности Царя, проникнутого самой нескрываемой враждебностью и даже близкого к заведомым врагам существующего государственного строя, и терпит такое явное безобразие. Обе эти выписки, несомненно, прочитанные Государем, были им возвращены Плеве без всякой резолюции и с простым знаком, удостоверяющим факт их прочтения. Не подлежит, однако, никакому сомнению, что Плеве отлично знал, как отзывается Витте о Государе, какие питает к нему чувства и насколько не стеснялся он входить в общение с несомненно враждебно настроенными к Государю общественными кругами». Как видим, есть очень серьезные основания усомниться в том, что Плеве приветствовал «маленькую победоносную войну». Скорее всего перед нами миф, призванный подменить геополитический анализ коротким и как будто все объясняющим клише. Впрочем, пусть даже Плеве и говорил нечто подобное, недооценивая Японию, но что это доказывает? Министр внутренних дел не определял внешнюю политику Российской империи. Ключевые военные вопросы тоже находились вне сферы его компетенции. А вот люди, отвечавшие за эти вопросы, отнюдь не считали, что столкновение с Японией обернется легкой прогулкой и скорой победой. Вопрос о войне с Японией встал на повестку дня еще весной 1895 года. 30 марта по этому поводу в МИДе России состоялось особое совещание, и вот что говорили его участники. Главный начальник российского флота и морского ведомства великий князь Алексей Александрович заявил: «Необходимо сохранить хорошие отношения с Японией, так как она является сильной морской державой. Действуя против Японии, мы наживем в лице ее вечного и притом сильного врага на Дальнем Востоке и заставим японцев силою обстоятельств быть заодно с англичанами». Это мнение поддержал начальник Главного штаба генерал-адъютант Н. Н. Обручев: «Для нас в высшей степени важно, что нам пришлось бы воевать за десять тысяч верст с культурной страной, имеющей 40 миллионов населения и развитую промышленность. Впутываться же ныне в войну, на которую нас будут, вероятно, наталкивать европейские державы, было бы для нас величайшим бедствием». А вот точка зрения министра финансов С. Ю. Витте: «Война чрезвычайно нежелательна, но если требования Японии будут существенно угрожать нашему спокойствию, нам выгодно решиться на войну теперь, ибо иначе России придется в будущем нести гораздо большие жертвы». Согласитесь, не видно и следа недооценки противника. Напротив, Японию ставят очень высоко, признавая силу ее флота и экономики. Более того, Витте прямо говорит, что в дальнейшем Япония усилится, и если в 1895 году война с ней чрезвычайно нежелательна, то в будущем она принесет еще большие жертвы для России. В дальнейшем отношение к Японии не изменилось. Вот, например, что писал генерал Куропаткин в 1902 году: «Для России весьма невыгодно быть втянутою в борьбу с Японией в период этого наибольшего подъема ее национального духа, самоуверенности и самоотверженности. Мы, конечно, в конце концов победим, но победа будет куплена весьма дорогою ценою». Ценные сведения содержатся во всеподданнейшей записке начальника Главного штаба генерал-адъютанта В. В. Сахарова, составленной в 1903 году. В ней Сахаров признает, что на первом этапе предполагаемой войны русской армии придется отступать: «При настоящих условиях на Дальнем Востоке мы не можем рассчитывать на успешное и прочное удержание в своих руках всей занятой нами во время китайских смут страны, ибо в случае вооруженного столкновения с Японией вынуждены будем первоначально очистить значительную ее часть и занять выжидательное положение в северном районе». Буквально за два месяца до начала войны Куропаткин сообщает во всеподданнейшей записке: «Если вспыхнет война из-за вопросов Дальнего Востока, то не будет подъема духа, взрыва патриотизма, которыми сопровождались войны с целями самообороны или с целями, близкими русскому народу. Мы переживаем тяжелое время: враг внутренний, стремясь разрушить самые священные, самые дорогие устои нашего бытия, пытается внести отраву даже в ряды русской армии. Недовольство и брожение охватывают значительные группы населения». Куропаткин также отмечает, что война приведет к тяжелым жертвам, и подчеркивает, что части русской армии уже неоднократно вызывались для подавления внутренних революционных беспорядков. Иными словами, у лиц, непосредственно отвечавших за обороноспособность России, никаких иллюзий не было ни относительно Японии, ни относительно возможности пресечь внутреннюю смуту путем «маленькой победоносной войны». Другим направлением антироссийской пропаганды, связанной с Русско-японской войной, являются бесконечные рассказы о некой «Безобразовской клике», придворной группировке, якобы оказывавшей значительное влияние на внешнюю политику страны. Суть мифа в том, что в 1898 году ряд известных лиц, включая великого князя Александра Михайловича, объединились с целью организовать акционерное общество для эксплуатации богатств Кореи и Маньчжурии. В результате было создано финансово неуспешное Русское лесопромышленное товарищество. Отстаивая свои коммерческие интересы, так называемые безобразовцы подталкивали царя к агрессивной политике на востоке, что и привело к войне. Эту байку опровергнуть очень просто: как уже говорилось, угроза войны с Японией обсуждалась на высоком официальном уровне еще в 1895 году, то есть задолго до того, как появилась «Безобразовская клика», что бы ни подразумевалось под этим термином. Конечно, диким фантазиям о царской России нет конца, но эта стоит особняком и выделяется глупостью даже на фоне остальной антироссийской ерунды. Война с Японией из-за леса, которого полно в самой России, - это просто за гранью всякого здравого смысла. На самом деле коммерческие предприятия были прикрытием для военного проникновения в Корею, поскольку Россия отправляла туда своих солдат, переодетых в рабочих. В связи с этим часто возникает вопрос-обвинение: зачем Россия вообще полезла в Южную Маньчжурию? Ответ известен: чтобы встретиться с Японией, причем в Южной Маньчжурии, а не на Амуре. Чтобы воевать с японской армией у Порт-Артура, а не около Владивостока или Хабаровска. В те годы в военных и дипломатических кругах России это понимали как банальность, а так называемая общественность захлебывалась от негодования (хорошо оплаченного) по поводу «клики Безобразова», «прибылей князей от лесозаготовок на реке Ялу» и тому подобного. «Планы господства над большею частью Азии, планы взять в свои руки судьбы 450 миллионов людей, создать мощные армии и дать отпор Европе волнуют массу японцев», - писал в 1902 году генерал-адъютант Куропаткин главе российского МИДа Ламздорфу. Последующая реальная история подтвердила написанное Куропаткиным. В начале 30-х годов XX века Япония захватила значительную часть Китая, создав государство-фикцию Манчжоу-Го, и вплотную подошла к границам СССР. Японские войска вторгаются во Вьетнам, Индонезию, затем следует знаменитая атака на Перл-Харбор. Японцы занимают Таиланд, Филиппины, Бирму, Тимор, укрепляются в Новой Гвинее, угрожают Австралии и Цейлону. С учетом того, какой была Япония в первой половине XX века, намерение Российской империи крепко обосноваться в Маньчжурии и распространить свое влияние на Корею отнюдь не назовешь безответственным поступком. Понимали, с кем имеют дело, и корейский лес здесь ни при чем. | |
Лейтенант Игорь Котов (186 МСП, 66 ОМСБ, Джелалабад, 1980-81гг.) 0 | |
