Польша — последний оплот католической веры в Европе | |
 Польский выбор: когда религия еще в цене ВАРШАВА, 6 июня 2015. В конце мая Польша выбрала нового президента. Им стал кандидат от партии «Право и справедливость» Анджей Дуда. В октябре полякам предстоит принять еще одно ответственное решение — сформировать новый состав Сейма. О том, какие факторы сегодня влияют на выбор польского народа и что, в конечном счете, предопределит результат, корреспонденту ИА REGNUM рассказал доктор экономических наук, профессор СПбГУ Николай Межевич. ИА REGNUM: Николай Маратович, прошли выборы президента Польши, результаты известны, сенсации по определению не могло бы и быть. Но ведь впереди парламентские выборы? Именно так. Ряд российских экспертов и журналистов писал этой весной, что для нас, россиян, эти результаты почти безразличны. Это большая ошибка. Да, «Право и справедливость”, как и «Гражданская платформа” относятся критически не только к российской внешней политике, но и России как таковой. Но это не вся внешнеполитическая программа, а ведь есть еще и экономика. Вопрос о евроинтеграции в Польше не закрыт, так как это, к примеру, произошло в Эстонии. В начале года американский журнал «The National Interest” не без определенных оснований писал о том, что президентские и парламентские выборы в Польше помогут укреплению нового тренда в европейской политике, который я бы назвал ограниченной ресуверенизацией. Если по отдельности греческий или венгерский вызов Брюссель может игнорировать, то Польша — это слишком тяжелый камень на весах европейской интеграции. Европейская идентичность признавалась универсальным правилом, необходимым для решения всех интеграционных задач, это средство от хаоса и конфликтов, способ достижения единства, солидарности, субсидиарности. Фактически был выдвинут лозунг «сначала европеец — потом эстонец (немец, француз, поляк, финн)”. «Гражданская платформа” с этой формулой почти согласна. «Право и справедливость” считает, что «сначала все-таки поляк — потом европеец”. ИА REGNUM: Это отражается на программных установках и результатах голосований, к примеру, на последних выборах 2011 года? Именно так. Посмотрите на результаты выборов по повятам — средним административно-территориальным единицам в республике Польша. Никакой мозаики! Ярослав Качинский в 2011 году победил на востоке и юге страны. На севере и западе столь же уверенно победил лидер «Гражданской платформы». Западная Польша более населена — выиграла «Гражданская платформа». Что же касается программных установок, то важнейший вопрос — это даже не «зона евро”. Как ни парадоксально, в этом вопросе все польские партии проявляют осторожность пожилого сапера перед очередным отпуском. ИА REGNUM: А что же? «Польша и религия» — вот это один из вопросов, не влияющих напрямую на результаты выборов, но влияющих на всю общественную дискуссию в стране. Исторически поляки, сделав свой выбор в пользу западной ветви христианства, в пользу католичества, сформировались как нация. Они укрепились за счет тех нравственных и семейных ценностей, которые католическая церковь сугубо поддерживала. В те времена, когда все ценности — нравственные и светские — были так или иначе религиозными, религия в Польше и Польша в религии были примером для многих европейских стран. Не Франция, когда-то устраивавшая ради торжества религии Варфоломеевскую ночь, а именно Польша стала центром религиозной консолидации католичества. То, что происходит сегодня, это определенные вызовы, которые существуют не только перед Европой, но и перед католической церковью. И эти вызовы, как ни странно, касаются и самой Польши. Если в некоторых странах и протестантских церквях вопрос о религии не является первостепенным, если модернизм и модернизация семьи, брака, воспитания, исторических и культурных ценностей размываются, то мы исходили из того, что в Польше этого не произойдет. Когда мы видим заявления немецких епископов о том, что необходима такая же реформа католической церкви, как те реформы, которые когда-то были во времена Лютера и Кальвина, некоторые польские эксперты, в том числе из известного издания «Христианская Польша», справедливо говорят, что фактически речь идет не о реформе, а о ликвидации католической церкви как института, имеющего определенные, в том числе, политические и экономические традиции. Речь идет не о том, лишить или нет Папу Римского личных привилегий, не о демократизации принятия решений в Ватикане. Речь идет о том, что нынешний набор европейских ценностей противоречит основополагающим догматам католицизма. Строго говоря, он противоречит и ортодоксальной православной церкви в классическом ее понимании. В этом отношении намечается очень интересная вещь: нам легче понять традиционалистов в католической церкви, и им легче понять наших традиционалистов, чем нам, светским людям, понять европейских либералов. В современных условиях реформирующейся политически и экономически Европы еще и реформа веры… Все это способно закрыть вопрос о том, что Европа — это изначально родина христианских, не демократических, а именно христианских ценностей. На этот счет даже книга выпущена в Польше. Это, на мой взгляд, означает начало дискуссии. Идет фактически постепенный переход к реформам основ веры, не только пересмотрю роли веры. Теоретически в перспективе это может затронуть и вопросы литургии, таинств. Масштаб реформирования важнейшей, более популярной по количеству церкви уникален. И он происходит тогда, когда Европа не сильна, как прежде, не едина хотя бы в своем относительном восприятии европейской модели и ценностей, а разъединена. С другой стороны, когда ценности других обществ, частично других религий все больше привносятся в Европу, она встречает их не диалогом, не сопротивлением, а в значительной степени капитуляцией. Ее мы, очевидно, наблюдаем во Франции, где десятки церквей закрываются каждый год. Фактически последним оплотом прежней веры является именно Польша. Ни Италия, ни Франция, ни Испания. ИА REGNUM: Можно ли сказать, что под натиском общеевропейской тенденции общественная дискуссия о костеле в Польше затрагивает основы польского мира? Да, и это уже не только лаицизм, то есть движение за освобождение общества от влияния религии и создание светского государства. Это покушение на традиционную модель польского общества и польского сознания. Именно поэтому значительная часть польского общества не понимает модернистов, которые считают, что если Церковь не приспособлена общественным процессам текущих лет, то ей следует приспособиться. Новое протестантство наступает на Польшу, наступает, естественно, с запада. ИА REGNUM: Ведется ли в этой ситуации дискуссия между представителями церквей Польши и других европейских государств? Дискуссия идет между священниками, служащими в Польше и других странах. И понятно, что Польша, в этом отношении является скорее последним рубежом защиты традиционного подхода. Германские епископы, относящиеся к католической церкви, гораздо ближе к реформистам, а не ортодоксам, в силу общеевропейской тенденции. В этом отношении, возвращаясь к вопросу о выборах, партия «Право и справедливость» — это как раз те люди, которые готовы поддержать и поддерживают то крыло католической церкви, которое выступает за сохранение в той или иной форме нынешнего статуса церкви в Польше. ИА REGNUM: Похоже, православной и католической церквям есть о чем поговорить… Да. Один очень важный момент — это развернувшаяся дискуссия между православием и католичеством о межцерковном диалоге и униатстве. Это обсуждение началось задолго до украинских событий. Но униатство как предмет богословского диалога оказалось в центре внимания в 1990 — 1993 годах. Это так называемое Баламандское соглашение. Фактически, в этом соглашении признается то, что униатство — это некий результат разделения церквей Востока и Запада. Фактически, тот диалог, который проходил в конце прошлого века, свидетельствует о том, что есть две сложившиеся модели, которым надо договариваться. Это базовые модели — христианская церковь Запада и христианская церковь Востока. А униатству в значительной степени отказано в качестве самостоятельной христианской модели. Сейчас же, когда мы видим то, что происходит на западе Украины, мы видим, что униатство в нынешней форме не устраивает западную и восточную церковь. Кстати если вспомнить события на Волыни и в Галиции, то униатская версия христианства оказалась одинаково жестокой и к Западу, и к Востоку. В Польше хорошо знают, сколько костелов было сожжено, сколько священников погибло в 1943—1945 годах. То же самое могут сказать представители Московского патриархата. Ватикан можно упрекнуть во многом, но не в отсутствии памяти. Именно поэтому в указанном соглашении было отмечено: «По поводу метода, который был назван «униатством»… было заявлено, что «мы отрицаем его в качестве способа поиска единства, потому что он противоречит общему преданию наших Церквей». Более того, там записано то, что возникновение униатства «…произошло не без вмешательства внецерковных интересов”. Воистину «Кто имеет уши слышать, да слышит!». ИА REGNUM: В современной Европе, казалось бы, чисто церковный вопрос об униатстве — неожиданно, спустя какое-то время превращается в вопрос политический. Проблема не в том, как креститься: справа налево или слева направо. Проблема в другом, в какой степени в XXI веке можно считать христианской церковью ту церковь, которая благословляет людей, несущих на восток своей страны не слово, которая поддерживает и поддерживала людей, выступающих с заведомо античеловеческими принципами. Да, и происходит это в центре Европы. Сегодня оптимисты в межцерковном диалоге говорят о церквях-сестрах. Имеется в виду христианские церкви Запада и Востока. Пессимисты же говорят, что вопрос о церквях-сестрах запоздал, скажем, веков на девять, и к нему не вернуться. Но новые вызовы ставят перед нами вопрос не столько о возврате к конфронтации, сколько, по крайней мере, принуждению к человеколюбию тех людей, которые, прикрываясь саном, выступают с позиций расизма, национализма. В этом контексте можно вполне говорить о церквях-сестрах. В этом контексте нам должна быть близка судьба всех священников, пострадавших на Волыни, в Подолье, Предкарпатье, Закарпатье в тяжелые годы и в последнее время. И которые находятся там сегодня в условиях гражданской войны, в условиях, когда одна из церквей, считающей себя христианской, благословляет кровопролитие, фактически поддерживает определенные политические силы, которые не могут привести Украину к спокойствию. ИА REGNUM: Как реагируют поляки, в том числе священники, на происходящее на Украине? По-разному. Пошел второй год конфликта на Украине. Наши соседи, как правило, не согласны с позицией Москвы, но люди спрашивают себя: кто пришел к власти на Украине, что будут делать эти люди, если их автоматы повернутся не на восток, а на запад? История польско-украинских отношений еще сложнее, чем история польско-российских… Это помнят в Варшаве. Подведу итоги. На выборах в польский сейм 2015 года вопрос восточной политики будет стоять в ряду ключевых. Но самым главным вопросом станет вопрос о модернизме и модернизации, о соотношении так называемых европейских и польских ценностей. Поверьте, это не одно и то же. | |
Рассказывает участник штурма Грозного 1996 0 | |
