06.01.2021   648 Stimul 

Как российский экипаж ударного Ми-24 воюет в Сирии

За 29 лет службы в Вооружённых Силах многое было в биографии командира вертолётной эскадрильи. Участвуя в миссии ООН по поддержанию мира в Сьерра-Леоне, его экипаж Ми-24П постоянно предоставлял самые достоверные разведданные, за что пилотов отметил возглавлявший миротворческий контингент британский генерал, хоть и не слишком благоволивший России. И вот теперь Сирия. Выполнение специальных задач.

– Как в песне, слышали такую? Её написала Полина Ростова:

По краю дождя,

Белою тенью над землёй,

Плыть мне с тобой…

Вот так и моему экипажу приходилось плыть «по краю дождя белою тенью над землёй». Тропический жаркий и влажный климат, наша машина выкрашена в белый цвет. Все «прелести» – малярия и прочее… Но мы выдержали. Все восемь месяцев…

– Прекрасный образ, – соглашаюсь я с подполковником Андреем Кубряковым (все фамилии и имена изменены). – По краю дождя, белою тенью над землёй… Но, глядя на седину ваших волос, мне вспоминаются другие строки. Буквально месяц назад их прислал мой добрый друг полковник Владимир Силкин – известный поэт и писатель. Есть там такие строчки:

Заходит с тыла седина,

Спешат морщины…

Но если где-то есть война,

Там есть мужчины!

– Лучше и не скажешь. Спасибо и вам за такую аналогию, и вашему другу Владимиру Силкину за прекрасные строки. Видно, поэт он настоящий. Так может написать только военный…

– Ваша лётная биография продолжается уже в течение 28 лет. Но если говорить о вертолёте Ми-24, то он был разработан ещё в середине 1960-х годов, а его серийный выпуск начался в 1971-м. Таким образом, он почти ваш ровесник. Поэтому, наверное, налёт «многоопытной седины» есть и на этой славной винтокрылой машине, которую в своё время окрестили «летающим танком». Не устарел ли вертолёт Ми-24, ведь сколько появилось новых типов машин, как и он, ударных, многоцелевых, но более совершенных?

– Нет, не устарел. И ещё долго послужит. Он и сейчас может выполнять и выполняет разведывательные и другие специальные боевые задачи, может работать и как десантно-транспортное воздушное судно. Наш вертолёт обладает прекрасными лётными характеристиками, высокой огневой мощью и хорошей защищённостью экипажа. Предназначен Ми-24 для авиационной поддержки войск как непосредственно на поле боя, так и в тактической глубине путём поражения наземных, малоразмерных, бронированных подвижных объектов и целей противника.

– Чем отличается Ми-24 от Ми-24П?

– Ми-24П – это одна из его модификаций. Создана она в 1982 году. Ко всему прочему он вооружён встроенной неподвижной двухствольной 30-миллиметровой пушкой ГШ-30, а это даёт очень большое преимущество…

– Я вспоминаю Афганистан в самом начале 1980-х годов. С каким восхищением мы смотрели на ваши машины. А сколько раз они выручали наших ребят в самых сложных ситуациях: и прикрывали их своим огнём, и в случае необходимости брали на борт раненых или эвакуировали окружённых. Экипажи сами подвергали себя опасности, но своих не бросали… Поэтому и теперь, когда я вижу Ми-24 в небе Сирии, испытываю то самое чувство восхищения. Расскажите, как показал себя вертолёт в этих условиях?

– В прошлом году осенью экипаж Ми-24П из нашей части выполнял специальное задание в одном из горных районов провинции Латакия. Командир майор Филиппов и лётчик-оператор капитан Щербаков – мои добрые друзья. На отвороте с боевого курса вертолёт получил 43 пробоины из крупнокалиберного пулемёта ДШК. Ушли они домой с огромным шлейфом керосина, который хлестал из пробитых баков. Горючее поступало и в операторскую кабину. Там керосина налилось столько, что он практически уже переливался через высокие берцы ботинок лётчика-оператора. К тому же искрила приборная доска. Но, к счастью, возгорание не произошло. Экипаж доложил в Хмеймим о полученных повреждениях.

До аэродрома не дотянули километров десять. Сели с аварийным остатком топлива. А в это время уже к повреждённому и сделавшему вынужденную посадку вертолёту летели специалисты поисково-спасательной службы на Ми-8. В их составе были и наши ребята из техсостава. Они заглушили все пробитые трубопроводы, дозаправили расходные баки, и буквально часа через три повреждённый борт уже приземлился в Хмеймиме.

Крайнюю пулю вытащили из корпуса того Ми-24П уже на заводе. Он и сейчас летает, только в России. Филиппова и Щербакова наградили орденом Мужества. Вот видите, какой у нашего вертолёта огромный запас, я скажу, потрясающий запас живучести!

Подполковник Андрей Кубряков – военный лётчик 1-го класса. Общий налёт – 2800 часов. Имеет около сотни боевых вылетов, половина из них совершена в небе Сирии. Является ветераном боевых действий. Выполнял боевые задачи на Северном Кавказе, в Закавказье, участвовал в миссии ООН по поддержанию мира в Сьерра-Леоне. Освоил вертолёты Ми-2, Ми-8, Ми-24.

Офицерское становление его пришлось на годы развала СССР. Учёбу начинал в Саратовском высшем военном авиационном училище лётчиков, а выпускался уже из Уфимского ВВАУЛ. Все мы помним то время. Многие уходили на «гражданку», некоторых лётчиков даже распределяли после выпуска из училищ на должности командиров взводов. Всякое было. А ещё  безденежье и безнадёжность. Не каждый выдержал.

Но Кубряков не оставил военную авиацию. Вырос он в деревне, неподалёку от которой находился аэродром. С детства видел, как взлетают и садятся самолёты и вертолёты, наблюдал за той неустанной, чёткой и слаженной работой, которая всегда кипит на военных аэродромах. Тогда и родилась у него мечта стать лётчиком.

В экипаже Кубрякова служат офицеры, которые уже второй раз выполняют специальные задачи в Сирии. Лётчик-оператор майор Борисов является штурманом эскадрильи. Налёт у него – 1800 часов, боевых вылетов – около трёх сотен. Тоже является ветераном боевых действий. Военный лётчик 1-го класса. Удостоен медалей «За отвагу» и Нестерова. После выпуска из Барнаульского ВВАУЛ летал на самолётах, потом переучился на Ми-24. Бортовой техник старший лейтенант Кириллов – специалист 1-го класса, общий налёт – 1500 часов.

– Вы спрашивали, всегда ли летает с нами бортовой техник. Бывает по-разному. Но борттехники у нас боевые. Есть у меня добрый товарищ, майор. Воинское звание он получил на одну ступень выше за боевые заслуги. Так он шутит: «Двадцать пять лет пишу книгу за спиной лётчика». А дело в том, что во время вылета борттехник располагается позади моего кресла и, как говорят в таких случаях, дышит мне в затылок. Поверну голову налево – вижу его лицо, направо – тоже. Вот и «пишет он книгу истории» всех наших вылетов. Всё ведь происходит на его глазах.

Борттехник устанавливает на шкворневых установках один, а иногда сразу и два пулемёта по обоим бортам. В этом случае не надо перекидывать пулемёт слева направо и наоборот и терять такие дорогие в бою секунды. Я, допустим, сообщаю: «Отхожу левым». Борттехник перебрасывает пулемёт направо и бьёт по противнику очередями с такой интенсивностью, что те, кто обстреливает нас с земли, головы поднять не могут…


Наш вертолёт обладает прекрасными лётными характеристиками, высокой огневой мощью и хорошей защищённостью экипажа


– Мы говорили о достоинствах пушки – калибр 30 миллиметров, тем более двухствольная, это, конечно, впечатляет…

– Ещё как! Она очень точная. Да и 30 миллиметров – достойный калибр для авиационного вооружения. Ещё у нас применяются управляемые и неуправляемые ракеты. Командирская кабина Ми-24 – одна из самых сложных по авиационному оборудованию. Управление всеми системами «заведено» на командира экипажа, не считая пуска управляемых ракет – это уже осуществляет лётчик-оператор.

Борта у нашего вертолёта очень крепкие. Помните тот самый случай с 43 пробоинами, полученными из крупнокалиберного пулемёта, из ДШК? И при таких вот повреждениях наша машина выдержала… Ми-24 – самый воюющий вертолёт в мире. Его боевая мощь проверена в более чем 20 странах.

Был даже такой уникальный случай, относится он к периоду ирано-иракской войны начала 1980-х годов, когда неуправляемым ракетным вооружением Ми-24 был сбит истребитель «Фантом». Самое интересное, что какой-то особой модернизации нашего вертолёта не было. Скажу простым языком, он весь «кривой». В смысле не внешне – внешне он выглядит изумительно. «Кривой» – это значит, что в конструкцию заложены оптимальные углы наклона, даже в кабине пол под наклоном. Таким образом, сделано всё для удобства пилотирования и улучшения лётных характеристик и повышения живучести машины. Вертолёт лёгкий, скоростной и очень послушный в управлении. И не ощущаешь, что он весит одиннадцать тонн…

– А перспективы есть для дальнейшего совершенствования Ми-24?

– Конечно. Рано его ещё списывать в запас. Фюзеляж у Ми-24 прекрасный. Поставить более мощные двигатели, как, например, у Ми-35, и новый прицельно-навигационный комплекс для улучшения точностных характеристик, и ему, как и прежде, цены не будет.

– Помимо авиационной поддержки действий подразделений на земле, какие ещё задачи вы выполняете в Хмеймиме?

– Осуществляем боевое патрулирование, прикрываем на глиссаде захода на посадку и на взлёте все воздушные суда, прибывающие и вылетающие с авиабазы Хмеймим, в случае обнаружения готовы уничтожить малоскоростные низколетящие цели.

…Когда я закончил писать этот материал, то хотел встретиться с командиром авиационной вертолётной эскадрильи. Но он уже улетел. Поэтому увиделись мы только через несколько дней. Я сфотографировал экипаж после очередного вылета, и у нас было около получаса времени, чтобы поговорить о том, что нас волнует здесь, в Хмеймиме, и что дорого для всех нас там, в России. Защищая небо Сирии, этот экипаж, как и все остальные, надёжно бережёт мир нашего Отечества.

Хмеймим, Сирия


0
Регистрируйся чтобы комментировать.
[ Регистрация | Вход ]