Битва с духами за Грозный в январе 2000-го

«В Страсбурге так называемые представители Чечни вели речь о якобы сотнях трупов, валяющихся в Грозном. Все это вранье. Не верьте этому. Да, жертвы есть. На войне без этого не бывает. За все время операции в Грозном у нас убитыми около 100 человек и ранеными около 300. Скрывать мы здесь ничего не скрывали и не будем. Потому как за каждого солдата и офицера в ответе не только перед матерями, но и перед Отечеством, собственной совестью». (Из интервью генерала Геннадия Трошева газете «Красная Звезда» 29.01.2000 г.)

Перед глазами у Николая поплыли радужные круги. Сразу стало так спокойно и уютно. Страшная реальность куда-то исчезла, Николай уже не слышал, как приятель-волжанин тряс его за плечо.

— Да очнись же ты, очнись.

Не чувствовал он, как несколько рук подхватили его и потащили к соседнему ангару, за которым прятался медицинский тягач с работающим двигателем. Под тентом уже примостились, кто сидя, кто лежа, несколько солдат из его роты. Казалось, только Николая и ждали. Едва он оказался внутри, как тягач сорвался с места. Раненых отправили в Ханкалу, где расположился Медицинский отряд специального назначения (МОСН). В отряде раненые пробыли меньше часа. Им успели оказать только первую помощь. А еще через сорок минут вертолет Ми-8 уже совершал посадку в Моздоке.

Моздокский военный госпиталь. Николай медленно открыл глаза и сразу же прикрыл их снова. От непривычного яркого света исходящего, казалось, от всего: от белоснежного постельного белья, от недавно покрашенных стен они заслезились. Он медленно повернул голову и встретился взглядом с парнишкой, лежащим на соседней койке. Тот, видимо, уже долго его разглядывал, и как только Николай стал приходить в себя, сосед заметно оживился.

— Привет, земляк. Ты не беспокойся, врач сказал, что ранение у тебя не опасное. Осколок под глаз угодил. Теперь все в порядке, вот только крови ты многовато потерял. Врачи тут хорошие. Хирург, что тебя латал, из Питера. Из Военно-медицинской академии. Их тут целая бригада работает. Нашего брата штопают. Так что теперь ты как новенький. Давай знакомиться. Тебя как зовут?

— Николаем. Тарасюк Николай, младший сержант, срочник, из Самары. Свое уже отслужил, скоро на дембель, — каким-то чужим голосом произнес Николай.

— А я из Домодедово, из-под Москвы. Виталий Глыдов. Будем знакомы. А остальное все как и у тебя, братишка.

Из рассказа своего нового знакомого Николай узнал, что на войну он попал так же, как и сам Николай, еще в Дагестане, под Кизляром. В Чечне оказался в конце сентября, а ранили его в конце декабря теперь уже прошлого 1999 года.

— Представляешь, чехи из Грозного решили прорваться именно на нашем участке — недалеко от Чечен-аула. Разведчики доложили, что их там всего человек двадцать. Поэтому отправили только наш взвод. Двинулись потихоньку вперед, осторожно, чтоб не попасть на сюрпризы. Позади оставили прикрытие с агээсом и пулеметом. Сами идем цепью. Чехи в бой не стали ввязываться, начали отходить. Нас заманивали в засаду.

Но мы-то знали, что вперед идти нельзя, не первый день воюем. У них там, небось, хорошо подготовленные позиции и местность вся пристреляна, да еще везде растяжки наверняка натянуты. Задачу мы выполнили, вытеснили их и стали отходить. Я только повернулся, как тут же получил пулю в спину. Уже падая, увидел, кто в меня попал. Пацан еще, малолетка. Он метрах в тридцати от меня зашухерился. Даже стрелять-то в него жалко было. Духи старые пацанят своих вперед посылают на выживание.

Я как упал — сразу отключился. Ребята залегли. Спасибо им — сразу вытащили меня. Смотри. — Виталий задрал рубаху и повернулся: — Калибр 5,45. Из «калаша» на долгую память оставили.

На спине у Виталия были отчетливо видны две раны. Входное отверстие от пули чуть пониже правой лопатки, а выходное недалеко от шеи. Раны уже зарубцевались и заживали.

— Хорошо, что внутренности серьезно не задеты. Они же уроды кусачками концы пуль откусывают, чтобы выходные отверстия с блюдца были. Мне еще повезло, если так можно конечно сказать, пуля обычная попалась. Думаю, скоро выпишусь. Можно уже увольняться, да только в свою семдесят четвертую бригаду назад хочу вернуться — должок духам отдать надо. Ну а ты-то как нарвался?

О том, как все произошло, Николай и сам еще не думал, не было времени. Он прикрыл глаза и начал вспоминать. Сначала как-то сумбурно, отрывочно, но вскоре перед глазами пошли картинки — одна за другой, как в кино. Стали выплывать подробности. Он как бы со стороны увидел себя и ребят, и взводного своего…

Войну младший сержант Николай Тарасюк начал под Кизляром в Дагестане. Потом началась Чечня. Его рота входила в Грозный в первом эшелоне в последних числах декабря. Офицеры рассказывали, что и в прошлую войну было так же. Их полк всегда был в самом пекле. Сначала взяли Ханкалу. На память пришел эпизод, когда вместе с ребятами они захватили одну из так называемых Наташек, или, как их еще окрестили, «белых колготок».

У этой снайперши-ударницы закончились патроны, а они засекли, откуда она вела огонь. Захватили ее в бетонированном доте. Было ей года 22-23, сказала, что из Питера. Все смеялась, когда спросили, сколько наших убила. Ребята слышали, что эти девочки развлекались тем, что офицеров, как правило, убивали сразу, а солдат делали инвалидами — били по коленным чашечкам, а то и в промежность. По общему мнению ребят, рвать таких нужно сразу. Но ее быстро забрали «компетентные органы» и больше Николай ее не видел.

Вскоре роте была поставлена задача захватить городскую больницу. Один солдат тогда спросил, не об этой ли больнице был фильм, который он смотрел еще когда в школе учился — «Чистилище» называется? Говорят, в первую войну там многих потеряли. Про эту, успокоил его ротный.

В этот раз задача, казалось, была не самой трудной. Предстояло зайти двумя ротами рано утром в город, занять больницу и организовать вокруг нее оборону. Ничего сверхъестественного в этом не было. Тем более что приказа ждали уже давно и готовились. Накануне штурма проводились учения.

Нашли подходящие развалины. Ротный разделил всех на две части — одни оборонялись, другие наступали. Штурмовые группы учили правильно передвигаться в городе, прикрывать друг друга, вести огонь, оказывать помощь раненым и эвакуировать их в тыл. Старались все, но на учениях победили оборонявшиеся.

«Все равно возьмем», — подумал тогда Николай.

ИЗ ОФИЦИАЛЬНОЙ СВОДКИ ШТАБА ОГВ(с)

В течение дня и ночи велись отдельные позиционные бои в г. Грозный и ряде населенных пунктов в горной части республики.

Вышли в пять утра второго января. Утро было достаточно чистое, несмотря на то, что над городом почти всегда висел смог — смесь гари и пороховых газов. К окраине города подъехали на БМП, там спешились и пошли пешком. Позади не спеша подтягивалась техника — ротные бээмпэшки и приданный танк. Ранним утром развалины пятнадцатого военного городка и полуразрушенные, обгоревшие блочные пятиэтажки издалека казались вымершими.

Шли вдоль разрушенных гаражей и ангаров. Впереди показался бетонный забор. Боевики, рассчитывая подавить морально наших ребят, сделали в разных местах стандартные надписи большими буквами, чтобы было хорошо видно издалека — «Добро пожаловать в ад, часть вторая», «Русские сдавайтесь, иначе вы умрете», «Солдат, ты попадешь в ад» и тому подобное.

Шли вдоль домов двумя ротными колоннами, ежась на утреннем холоде. Вскоре наткнулись на пустые траншеи, ими была изрыта вся улица. Сразу видно, что к обороне здесь готовились серьезно. Озираясь по сторонам, роты по духовским траншеям дошли до конца улицы, почти до самого бетонного забора, перегораживающего ее.

Уже появилось предчувствие, что и на этот раз все обойдется, что боевики драпанули, и больницу займем без боя. И тут вдруг, как-то сразу, неожиданно нарвались на их окопы.

ИЗ ОФИЦИАЛЬНОЙ СВОДКИ ШТАБА ОГВ(с)

…Количество боевиков, находящихся в Грозном, достигает 2 тысяч человек. Из них большое количество составляют подростки в возрасте 13-15 лет. Город хорошо подготовлен к длительной обороне. Практически во всех выгодных в тактическом отношении районах чеченской столицы созданы сильно укрепленные опорные пункты. Для обеспечения быстрого и скрытого маневра позиции соединяются подземными ходами, в домах проделаны сквозные проходы на этажах…

— Они сидели молча и смотрели на нас. Может, спали и только проснулись, потому что тоже не сразу отреагировали на наше появление. Это были молодые парни, одетые, как и мы, в камуфляж и черные вязаные шапочки. В руках почти у всех были пулеметы и гранатометы. Казалось, что их было человек пятнадцать или что-то вроде того. Возникла мысль, что это наша разведка уже заняла здесь оборону. Мы подошли к ним метров на двадцать. Было отчетливо видно, что это такие же парни, без бород и других характерных духовских признаков. Кто-то из впереди идущих окликнул их — «Эй, пацаны…» И тут началось.

Те, кого мы по ошибке приняли за разведку, вдруг открыли по нам шквальный огонь. Били длинными очередями. Один бандит почти в упор начал стрелять из пулемета по нашему взводу. Под кинжальным огнем сразу упали несколько человек. Почти одновременно по второму взводу из окопов, окон и подвалов, недавно еще «мертвых» развалин ударили автоматные и пулеметные очереди. Местность была хорошо подготовлена к обороне и пристреляна боевиками. Так как все вокруг было перерыто, бойцы попрыгали в их окопы. Сразу же сложилась тяжелая обстановка.

Духи заняли оборону вокруг больницы, как в том невзоровском фильме. Их оказалось не 15 человек, как показалось вначале, а значительно больше. Мы купились на этих пацанов, приняв их за своих. Теперь понятно, что тактика у них такая — бросать вперед молодежь. Кто выжил, тот прошел естественный отбор и становился бывалым бандитом. Сами же «паханы» занимали хорошо оборудованные позиции в бетонированных блиндажах и подвалах. По нам открыли огонь с трех сторон. Мы отвечали.

Подтянувшаяся техника ударила по духам прямой наводкой. Боевики, находившиеся в окопах вдоль бетонного забора, сразу куда-то исчезли. Ходы в окопах у них выходили по обе стороны забора. Это позволяло им неожиданно уходить из-под огня и появляться вновь, едва он прекращался.

ИЗ ОФИЦИАЛЬНОЙ СВОДКИ ШТАБА ОГВ(с)

Бандформирования, блокированные в Грозном, продолжают оказывать ожесточенное сопротивление российским войскам. 4.01.2000 г. на базе незаконных вооруженных формирований «Каменные ворота» состоялось совещание А. Масхадова с полевыми командирами бандформирований, на котором присутствовали Ш. Басаев, Хаттаб, А. Закаев, К. Махашев.

На совещании обсуждался вопрос о продолжении обороны г. Грозный до особого указания А. Масхадова, который объявил, что их успех с Россией якобы предрешен. По его словам, «нужным людям» в Москве заплачено 500 млн. долларов. Пока нужно продолжать войну, а потом она пойдет по сценарию 1996 г. Бандиты получают помощь с Ближнего и Среднего Востока. Из Объединенных Арабских Эмиратов уже получено 380 млн. долларов для продолжения сопротивления российским войскам. Из арабских стран в Чечню прибыло более 5 тысяч наемников.

В бою Николай пробыл чуть больше часа. Пулей был тяжело ранен друг, и он начал оттаскивать его из-под огня. Тащить по такой местности было тяжело. Казалось, что этот хрупкий на вид паренек весит килограммов сто, а то и больше. К ним подполз взводный. Вдвоем попытались погрузить раненого на броню танка, занимавшего рядом огневую позицию, но на беду в этот момент в танк попала граната, выпущенная духом из РПГ. Танк загорелся. Экипаж успел выскочить. Танкисты получили ранения, но остались живы. От этого выстрела досталось всем — осколками были ранены и взводный и сам Николай. Досталось еще и без того уже раненому товарищу.

Правда, Николая лишь зацепило осколком — он попал в лицо чуть ниже правого глаза, пошла кровь. Он сразу и не обратил на рану внимания. Не до того было. Взводному удалось зажечь дымы, и группа стала отползать к укрытию. Метров 30-40 раненого волоком тащили за ремень по земле. Потом уже ребята пришли на помощь. Раненых загрузили в санитарную машину и отправили в МОСН, а Николай остался. Он кое-как залепил бинтом рану, привалился к полуразрушенной стене и стал снаряжать для ребят магазины.

Больше помочь ничем в тот момент он уже не мог. Кровь сочилась сквозь наспех наложенные бинты. И вдруг перед глазами все поплыло, и Николай словно оцепенел. В голове все крутилась одна мысль — «Ночью надо было идти, ночью». Он сам не заметил, как несколько раз произнес эти слова вслух.

ИЗ ИНТЕРВЬЮ ГЕНЕРАЛА ТРОШЕВА 29.01.2000 г.

В Грозном скопилось большое количество бандитов. В самом начале в нем было около 5 тыс. боевиков. Немало их уничтожено, но и сейчас, по нашим подсчетам, 2,5-3 тыс. обороняют город.

Нам часто задают вопрос: почему так низок темп продвижения наших войск? Отвечаю. Потому, во-первых, что тяжелую боевую технику мы туда в этот раз не тащим. Я имею в виду танки. Только в некоторых случаях, когда выводим их или БМП на прямую наводку, чтобы помочь штурмовым группам. Ну, и, во-вторых — что самое главное, бережем людей. И еще, мы тщательно изучили не только улицы и маршруты подхода к тому или иному району города, но и все его коммуникационное хозяйство. Мы подняли все архивы, карты, бланковки…

По ним определили, где канализация, как и куда идут теплотрассы и т.д. Эти системы очень опасны с точки зрения ведения подземной войны. Есть лабиринты размерами просто в человеческий рост и шириной в два-три метра. Поэтому перед тем, как назначить штурм города саперы и разведчики вышли на эти коммуникации. Часть из них подорвали, часть заминировали и засыпали.

Из состояния оцепенения Николая вывел голос соседа по палате:

— Днем, ночью — все одно. У духов приборы ночного видения, не то, что у нас.
-Да нет, — помедлив, ответил Николай, — ночью легче. Можно укрыться, и снайперы не так страшны. Вот Ханкалу брали ночью. Совсем другое дело было.

Когда, немного окрепнув, Николай начал вставать с койки, он встретил в Моздокском госпитале многих ребят из своей роты. Они и рассказали, что в тот раз так и не смогли взять ни больницу, ни стадион. Рота понесла тяжелые потери. Уцелело не больше двух десятков человек.

Руководству по ходу пришлось менять тактику, которая позже и позволила захватить не только эту злосчастную больницу, но и весь Грозный, несмотря ни на какие уловки боевиков.

Разживин Александр Евгеньевич. Грозный-Моздок-Санкт-Петербург