Пограничники на второй чеченской войне

Горы, горы, кругом одни горы. Круто и отвесно нависают они над землей, упираясь седыми вершинами высоко в небо. Тем, кто здесь родился и вырос, они близки, понятны и привычны. У остальных же вызывают восхищение, с пер­вых мгновений поражая величавым спокойст­вием и красотой.

Но люди смотрели на эту красоту и слов­но не замечали ее. Не потому что огрубели или им было чуждо чувство прекрасного. Приехали они сюда не отдыхать и не наслаж­даться природой. И взгляд, брошенный ок­рест, вызывал у них не поэтические восторги, а вполне реальные вопросы: где лучше пе­рейти бурную речушку или осуществить спуск по крутому склону, где расположиться на привал, как избежать камнепада и не нар­ваться на засаду…

Здесь выставляют пограничные заставы. Дело это, всегда очень непростое, на сей раз осложняется еще и тем, что заставы выстав­ляют не только вдоль линейной границы Чеч­ни и Грузии, но и по всему подходящему к ней Аргунскому ущелью и его отвлетвлениям, чтобы перекрыть вероятные маршруты дви­жения боевиков, караванов с оружием, бое­припасами, наркотиками.

… В тот холодный зимний день ничто не предвещало беды. И задача была самой обы­денной — провести разведпоисковые дейст­вия в районе развалин Омечу. Место это, расположенное в нескольких километрах ни­же селения Ведучи в одном из ответвлений Аргунского ущелья, планировалось использо­вать для выставления пограничной заставы.

В 7 утра ставропольских и нальчикских разведчиков (так себя называют разведпоис­ковые группы) итум-калинского погранотряда подняли и объявили пятиминутную готов­ность. Дело привычное: быстро собрались и, взяв по четыре боекомплекта, спустились вниз, на соседнюю заставу, где уже ждали коллеги из черкесского погранотряда. Позже к ним присоединились группы спецразведки и забайкальской резервной заставы. Воору­жение — пулеметы Калашникова, «Мухи», подствольники, снайперские винтовки, авто­маты.

В 12 часов после инструктажа группа, возглавляемая подполковником Михаилом Часткиным, начала движение. Двухчасовой подъем к заставе «Ведучи» для ребят, уже привыкших к службе в горах, не оказался слишком уж тяжелым. Пройдя «Ведучи», по­граничники втянулись в ущелье и заняли кру­говую оборону. Старший группы еще раз уто­чнил задачу, порядок движения к развалинам Омечу, систему связи.

Ущелье было довольно глубоким. По обе стороны поднимались крутые скалистые склоны: левый — совершенно голый, правый — кое-где покрытый чахлым кустарником. По дну ущелья бежала неглубокая речушка Хачарой. Вдоль ее берегов и пошли ставрополь­ские и черкесские пограничники, по левому склону двигалась нальчикская группа, по пра­вому — боевой дозор забайкальцев. Они же прикрывали и тыл группы.

Обследуя заданный район ущелья, груп­па вышла к густым зарослям кустарника и там неожиданно обнаружила мастерски за­ маскированные ветками деревьев новенькие автомашины: пожарный ГАЗ-66, «Волгу» но­ вой модели с желтым номером 37-го регио­на, пару «уазиков», «жигуленок» и даже ино­марку. Хозяев всего этого богатства поблизо­сти, естественно, не оказалось.

Но земля во­ круг была сильно истоптана, а следы вели к реке, через которую чья-то заботливая рука перебросила бревно с насечками. У одной из машин в землю уходил узкий лаз. В него бро­сили гранату, и дым указал направление вы­ хода — к ручью. Там чернело большое кост­рище двухдневной давности.

Все это сильно насторожило погранични­ков. И потому, приблизившись на расстояние километра к развалинам Омечу, группы раз­ведчиков залегли и заняли оборону. А трина­дцать черкесцев во главе с капитаном Усаче­вым получили задачу осмотреть развалины — нет ли там следов пребывания людей.

Поднявшись на пригорок, разведчики увидели несколько домишек, хорошо укрытых лощинкой и тремя большими деревьями. Они также были разрушены, но над ними струил­ся дымок. Рядовой Плиев долго наблюдал в бинокль и наконец сообщил капитану, что из развалин вышли трое и направились вверх по склону. Связавшись по рации со старшим группы, Усачев доложил обстановку. Затем он разделил своих бойцов на подгруппы: сле­ва пошли первые шесть человек во главе с прапорщиком Черновым, а справа, укрываясь в складках местности — остальные.

Прапорщик Сергей Онипко тихо подкрал­ся к развалинам и услышал стук топора. Рас­считывая на то, что этот звук заглушит шаги, Онипко стал осто­рожно продвигать­ся вдоль стены.

Заглянув в разби­тое окно, он уви­дел сложенные в углу автоматы. Лю­дей видно не бы­ло, но были слыш­ны их голоса. Раз­говаривали гром­ко, речь походила на арабскую. Изго­товившись к стрельбе, Сергей стал подбираться к другому окошку. И тут же рядом прозвучала автоматная очередь. Онип­ко бросился на помощь ребятам.

..В их группе первым шел сапер прапор­щик Вячеслав Морозов, за ним — старшина Птицын, капитан Усачев, старшина Навродский, сержант Алексей Морозов, рядовой Плиев. Осторожно ступая, Птицын прошел вдоль стены и заглянул внутрь домика: там вокруг костра грелось восемь бородачей.

На­правив на них пулемет, старшина закричал: «Стоять! Ни с места!» Двое вскочили и, под­няв руки, стали что-то быстро говорить на не­знакомом языке, намеренно заслонив собой остальных. В это время появились еще двое «духов», с довольным видом тащивших боль­шую говяжью ногу. Увидев пулемет, они ос­толбенели и выронили дорогую ношу. А команда «Ни с места!» заставила их даже при­ сесть.

И тут раздалась очередь, та самая, кото­рую услышал Онипко, ставшая для погранич­ников роковой. Упал, сраженный ею, прапор­щик Вячеслав Морозов. Его однофамилец Алексей Морозов успел отбежать за расту­щие возле дома деревья и отстреливался до тех пор, пока его не накрыл шквальный огонь с двух сторон ущелья. Рядом с ним погиб старшина-контрактник Вадим Навродский.

Раненный осколками капитан Усачев, ук­рывшись за стенкой, вышел в эфир:

— Есть потери!

— Немедленно отходить! — скомандовал подполковник Часткин. — Вызываю «вертуш­ки».

— Отойти не могу, очень плотный огонь.

Голос Усачева тонул в нескончаемых раз­рывах гранат и автоматных очередях.

Группы разведчиков, бросившись на по­мощь товарищам, напоролись на стену огня и вынуждены были залечь. Лысая местность не позволяла им даже маневрировать. И через пару минут боя черкесская группа спецразведки была окончательно блокирована при­цельным огнем с ближних густо заросших склонов ущелья. По пограничникам били из автоматов, пулеметов, снайперских винтовок, подствольников, РПГ-7.

…Отстреливаясь из-за стены, Онипко вдруг увидел тень крадущегося боевика. Сер­гей бросился на землю, резанул очередью и с удовлетворением отметил, как грузно осе­ло тело убитого «духа». Минутой позже пра­порщик увидел неподалеку Шутова, раненно­го в голову. Но подобраться к товарищу было невозможно, совсем рядом “духи” вели огонь из бойницы. Бросив туда «эргэдэшку», Сер­гей заглушил огневую точку, затем бросился к Шутову и перетащил его в укрытие.

Бой длился уже полтора часа. Видя, что по­пытки расстрелять пограничников в упор не удались, боевики начали обходить их по скло­нам ущелья. А подмога, отсеченная плотным огнем, все не могла прийти на выручку развед­чикам. Тем оставалось, понадеявшись на удачу, прорываться к своим — прикрывая друг друга, под градом пуль, вынося раненых и убитых.

Прорывались вдоль речки. И хотя боеви­ки вскоре появились над этим участком, дру­жный огонь пограничников прикрыл выход разведчиков. А тут подоспели и «вертушки»…

Окончен бой, тяжелый и неравный. Долго разведчики будут вспоминать его мельчай­шие подробности, долго будут заново пере­живать его мгновения. И никогда не забудут своих братишек, отдавших жизнь, но с честью выполнивших свой долг. Расскажут родным и друзьям, а пройдет время — и детям о тех, кто в тот день не вернулся из боя…