Через три войны (рассказ участника второй кампании в Чечне)

В феврале 2000 года в завьюженной куще Веденского ущелья разведчики, придан­ные группировке морской пехоты, наткнулись на законсервированную боевую техни­ку бандитов. В числе трофеев: боевая машина десанта, боевая машина пехоты, танк Т-72, артиллерийская установка на базе БТРа, автомобиль ГАЗ-66, под завязку на­пичканный снарядами. И все в рабочем состоянии: заливай горючее, заводи, воюй.

- Найти - это еще полдела, - делились впечатлениями в штабе ОДШБ в Беное. - Выта­щить из этой тмутаракани - вот задачка.

- Ничего, комбат вытащит. Чуть рассвело, он с эвакуационной группой уже умчался туда.

- А что не вытащит, взорвет к едреней фене...

- Да не-ет! Вытащит… Слово дал. А оно у Белезеко, сам знаешь, с делом не расходит­ся...

Слушая разговор черноморцев, я с огорчением понял: командира 876-го отдельного десантно-штурмового батальона морской пехоты Северного флота подполковника Анатолия Белезеко мне не застать и на этот раз.

- И надо ему самому во все лезть? Что, послать больше некого? - брякнул я в серд­цах.

В ответ морячки только усмехнулись:

- Это вы так говорите, потому что не знаете комбата. Он всегда там, где труднее...

С той поры минуло шесть лет. Так что же я узнал о подполковнике Анатолии Белезеко?..

- Как сейчас помню залитый солнцем плац Ленинградского высшего общевойскового дважды Краснознаменного училища имени С.М. Кирова. В строю мы - семнадцатилетние пацаны-первокурсники. Перед строем - наш комбат полковник Ники­тин. Почти дословно помню и его отеческое приветствие: "Наше училище готовит людей для войны. Кто этого не понимает или не желает понимать, ошибся дверью. Пусть надевает клетчатый пиджак, полосатые штаны и - марш на Невский про­спект". - Анатолий Алексеевич улыбается, припоминая свою курсантскую юность.

Он сразу стал командиром отделения. Учиться ему, практически отличнику со школы, было несложно, но интересно, пото­му что свой выбор сделал осмысленно. И детство, юность, проведенные в авиационном гарнизоне под Архангельском, плавно перетекли в курсантские будни. Хотя в начале восьмидесятых Афганистан еще не довлел над учебным процессом, в училище имели обширную, а главное - достоверную информацию о событиях, происходящих в ДРА. На тот момент уже достаточно выпускников "Ленпеха" прошли через горнило этой войны. Приезжая в отпуска и заглядывая в альма-матер, они рассказывали о виденном и пережитом. Поэтому ближе к выпуску Анатолий и его товарищи по учебному взводу виде­ли первые шаги своего офицерского становления именно в 40-й армии, входившей в состав Ограниченного контингента со­ветских войск в Афганистане.

- Бытовало такое мнение, - рассказывает Белезеко, - что после выпуска всем моло­дым офицерам, которые хотят чего-либо достичь в жизни и службе, необходимо по­служить "за речкой". На четвертом курсе все и написали рапорта с просьбой напра­вить туда. Однако...

В распоряжение командующего Туркестанским военным округом лейтенант Анатолий Белезеко прибыл вместе с еще четверыми, такими же, как и он, "счастливчиками". Батальон, в который получил назначение новоиспеченный офицер, имел зону ответст­венности в районе города Баглан. Провинция Кундуз, практически север Афганиста­на. Мотострелковая рота, где он стал командовать третьим взводом, занималась со­провождением транспортных колонн, а это излюбленная мишень душманов. За полто­ра года он участвовал в проводке более ста двадцати автомобильных колонн: полко­вых и дивизионных, армейских и центральных, т.е. следующих из Союза. В каждой по десять, сто, двести, триста машин. По всем афганским городам проехал лейтенант, кроме разве что знойного Джелалабада, заслуженно слывшего, наряду с Кандага­ром, "преисподней" Афгана.

Не знаю, как покажется вам, но в моем представлении Белезеко родился не просто под счастливой, а под несказанно фартовой звездой, коль и сам уцелел, и солдат своего взвода уберег. В 1984 году, когда я учился в девятом классе, в наш неболь­шой белорусский городок Клецк привезли "из-за речки” непонятным тогда еще для многих "грузом-200" Володю Шимко. Мы с ним вместе увлекались футболом, занима­лись в спортшколе. Так вот Шимко был военным водителем, и в кабину его КамАЗа душманы влепили из гранатомета в од­ном из первых же рейсов. А тут - сто двадцать и тысячи километров пыльных, потных, кровавых дорог...

После Афганистана Анатолий Алексеевич служил в Белорусском военном округе. Вначале - командиром танкового взво­да, затем - роты. А когда рухнул Союз, капитан Белезеко принял роту в 77-й гвардейской Московско-Черниговской диви­зии береговой обороны Северного флота.

Так Анатолий Алексеевич стал морским пехотинцем. Хотя… Вот его собственное мнение:

- Я никогда не считал и не считаю, что при замене одной шапки на другую человек тут же становится специалистом в но­вом деле.

Возможно, и так. Однако на освоение новой специальности судьба отвела ему два года. А дальше была война. Так назы­ваемая первая чеченская кампания.

Зимой 95-го он был готов отправиться в Чечню добровольцем. Туда все шли добровольно. Конечно, не бежали наперегон­ки с рапортами, что желают "поучаствовать в штурме Грозного". Но когда на Северном Кавказе сложилась пиковая ситуа­ция и сказали, что есть необходимость отправиться в спецкомандировку, кое-кто отказался, Анатолий - нет.

Там он стал заместителем командира роты морской пехоты. Офицерский состав батальона - морпехи 165-й бригады Север­ного флота, что из поселка Туманный.

В апреле - июне 1995 года для отдельного батальона морской пехоты подполковника Пушкина основной задачей было уничтожение бандитских формирований в горных районах Чечни. В Афгане во взводе Анатолия не было потерь. В батальо­не Пушкина - десять погибших. В любом случае, как бы это ни произошло - в бою, на переходе, марше, отдыхе, случай­ный подрыв, снайперский выстрел или засада - терять людей тяжело. И всегда остается горький осадок. Белезеко делал все от него зависящее, чтобы предотвратить гибель подчиненных. Однако война есть война...

В 1998 году он принял 876-й отдельный десантно-штурмовой батальон, в котором служил. Анатолий Алексеевич учил под­чиненных требовательно и сурово, с пониманием, что война еще не один год будет тлеть в этих горах, что "черные бере­ты" еще возвратятся на Северный Кавказ.

Так оно и вышло. В сентябре 99-го батальон участвовал в учениях "Запад-99" с высадкой морского и воздушного тактиче­ского десанта на полуостров Средний. Его действия высоко оценило командование Северного флота. Он был слажен, сбит, в нем был отличный коллектив. Кстати, ни один офицер или прапорщик не отказался выполнять поставленную зада­чу в контртеррористической операции в Дагестане и Чечне. Вот только на войну батальон ушел без командиров отделе­ний, водителей бронетранспортеров и новой техники.

Почему? Да потому что все лучшее, что было в ОДШБ, в срочном порядке перебросили на Каспий, где формировался 414-й батальон морской пехоты Каспийской флотилии.

Выходили из ситуации уже в Каспийске по ходу слаживания. На подготовку водителей отпускалась пара недель. Технику взяли с собой бригадную, ту, что смогли поднять. И тем не менее...

Вот строки скупых отчетов:

"В начале октября 1999 года, после получения боевого распоряжения на выдвижение ОДШБ в район населенного пункта Парабоч, подполковник Анатолий Белезеко лично руководил совершением марша колонны в район сосредоточения по ру­бежу реки Терек. Благодаря его грамотным действиям, батальонная тактическая группа выполнила поставленную задачу без потерь среди личного состава и техники.

В конце октября во время наступления в районе населенного пункта Кади-Юрт командир отдельного десантно-штурмового батальона, проявляя мужество и отвагу, возглавил операцию по захвату укрепленных пунктов боевиков на полевом стане и молочно-товарной ферме, выводу из-под огня попавших в засаду второй десантно-штурмовой роты и минометной бата­реи. В результате смелых и решительных действий подполковника Белезеко подразделения выполнили поставленную зада­чу, захватили трофейное оружие и боеприпасы, нанесли ощутимый урон противнику, при этом понесли минимальные поте­ри в личном составе и технике”.

Спустя полтора месяца батальонная тактическая группа Северного флота совершала марш из района населенного пункта Аллерой в район населенного пункта Анди. Маршрут движения пролегал по сложным, высокогорным участкам, изобилую­щим серпантинами и закрытыми поворотами. Максимальные высоты перевалов достигали 2500 метров. Благодаря высоко­му профессионализму командира батальона, грамотному построению колонны подразделения отдельного десантно-штурмо­вого батальона и приданные ему средства усиления в установленный срок достигли цели.

А в первых числах января 2000 года парашютно-десантная рота батальона вышла к высоте 1561,1 (пресловутая гора Гиз­чены), превращенной боевиками в хорошо укрепленный опорный пункт. Высота имела важное стратегическое значение для дальнейшего продвижения войск группировки к населенным пунктам Ведено, Дарго и Харачой. Командир батальона лично осуществлял руководство подготовкой "черных беретов" к штурму высоты и организацией наступления. Воспользо­вавшись сложными погодными условиями, парашютно-десантная рота под командованием старшего лейтенанта Сергея Ло­банова и общим руководством операцией подполковника Анатолия Белезеко внезапно захватила Гизчены, нанеся против­нику, как потом прозвучало в оперативной сводке, "большой урон в живой силе и вооружении"...

А потом была та самая "находка" в Веденском ущелье, с чего я и начал свой рассказ. Помню, подбежал ко мне запыхав­шийся морпех и махнул рукой в сторону разбитой дороги:

- Подполковник там, возле духовской "бэхи"...

Анатолий Алексеевич Белезеко действительно с задумчивым видом смотрел на любимицу "афганцев" БМП-1, опошленную изображением клыкастой ичкерийской волчицы.

- Все, кусаться больше не будет. Отвоевалась. - Он протянул мне руку. - А вообще люди в Чечне устали от разрухи, бес­конечных бандитских разборок и переделов, от войны, которая не дает спокойно жить, работать, растить детей. И таких большинство, хотя хватает и отморозков, не умеющих ничего, кроме как стрелять, грабить, колоться и воровать людей. С такими, конечно, душеспасительные беседы вести бессмысленно и ждать, что они вдруг сами исправятся, нелепо.

- Я слышал от местных, что с приходом в Веденское ущелье морских пехотинцев жить спокойнее стало...

- Народ на Кавказе уважает силу, но ту, которая не куражится, не глумится, не трогает тех, кто живет по обычаям сво­его народа и законам общества, государства, а не по бандитскому беспределу. Чеченцы видят, что морская пехота не врывается в села на БТРах и танках и от дурацкой удали не давит заборы и сараи, не палит по коровам и овцам. Что с представителями местной власти, старейшинами общается уважительно, стволами в лица не тычет. Что может даже уре­зонить отдельных "активистов" МВД, которые решили, что раз оружием обвешались, то им все можно. Наверное, за все это к нам и отношение нормальное…

После второй чеченской кампании кавалер орденов Мужества и "За военные заслуги" подполковник Анатолий Белезеко стал заместителем командира 61-й отдельной Киркенесской Краснознаменной бригады морской пехоты Северного флота. Позже - начальником отдела боевого применения морской пехоты береговых войск СФ.

Недавно мы сидели с Анатолием Алексеевичем в его кабинете в штабе Северного флота.

- Да что говорить? По-прежнему учу людей тому, что необходимо на войне. Помогаю в этом плане командованию бригады морской пехоты, офицерам моего любимого 876-го отдельного десантно-штурмового батальона, других частей соедине­ния. Также занимаюсь материально-технической базой. Словом, всем, что связано с боевой подготовкой.

Я слушал полковника Белезеко и думал, что офицер, подобный Анатолию Алексеевичу, который занимается любимым де­лом, не считаясь ни со временем, ни с личными проблемами, ни с трудностями, он и есть настоящий профессионал. А ко­гда спросил его: "По-прежнему ли вы считаете, что для "ленпеховца" нет невыполнимых задач?" - услышал емкое:

- Кроме тех, что противоречат закону и офицерской чести.

Уж он-то, прошедший через три войны, знает цену этим словам.