Рассказы участников чеченской войны

В свою первую за эту чеченскую войну горячую командировку отправились бойцы полка специального назначения «Витязь». В стреляющем регионе они сменили на боевой вахте братишек из «Руси».

Ежедневно саперы вступают в игру со смертью. Тротиловые сюрпризы ждут своего часа на деревьях, фонарных столбах, в пластике из-под «пепси» и даже в обычной сигаретной пачке. Каждый клочок земли разрушенного Грозного густо усеян гильзами и осколками. Миноискатель здесь бесполезен. Вся надежда только на руки, глаза и… интуицию сапера.

От автора: о том, что отряд специального назначения «Русь» возвращается из командировки в место постоянной дислокации, мне сообщил редактор.

— Подскочи, поговори с людьми, — напут­ствовал он, — пока свежи у них в памяти со­бытия последних месяцев.

Наш первый разговор с полковником Григорием Семеновым состоялся на бетонке взлетной полосы сразу по возвращению офицера на родную землю в Заполярье. Именно здесь Григорий Сергеевич передал командующему Северным флотом адмиралу Вячеславу Попову для хранения в музее СФ Андреевский флаг, который морская пехота с гордостью пронесла по всему востоку Чеченской республики, выполнив все поставленные задачи.

Знаменитый самашкинский лес Уральские спецназовцы переименовали в семашкинский. В честь старшего лейтенанта Олега Семахина. Больше месяца Олег выполнял боевую задачу на подходах к этому зловещему месту. Сон потерял, каж­дую ночь проверяя посты. На километр — во­семь часовых. Не жалея ни себя, ни подчи­ненных, командир группы не дал бандитам ни единого шанса для маневра, для совершения не то что диверсии — мелкой пакости. Страшный лес был на надежном замке.

509-й! Я — «Плутон»! Ситуация напря­жённая. Прошу подослать два танка. У нас почти вся броня подбита. «Чехи» обходят с флангов, надо закрыть брешь! В отряде есть потери — один «двухсотый» и четыре «трехсо­тых». Организую эвакуацию…

Верблюжий ландшафт располагал к таинственности. Раз — бугор, два — бугор. А за ним… инопланетяне. Леха сначала прицелился. Потом потряс головой. Поцарапал висок желто-грязным «маникюром» большого пальца. Ч-черт! Инопланетяне не уходили, не улетучивались. Их даже стало больше: четверо вместо двоих.

В моей памяти тоже навсегда остался бой за высоту 382,1 неподалеку от Грозного. Не могу не написать вам о нем, о разведчиках 506 МСП — настоящих бойцах, с которыми мы хлебали чеченское лихо, кормили вшей, ходили в дозор и атаку и которые волею судьбы остались за кадром, остались безымянными героями войны.

Спрашивает разрешения закурить и, услышав в ответ: «Конечно», с на­слаждением затягивается. Свернув из бумажки маленький кулечек, аккуратно стряхивает в него пепел. Заметно вол­нуется. Как же, журналисты берут ин­тервью, выпытывают подробности. Не его обстановка, не в своей тарелке се­бя чувствует. Привык с солдатами, на броне в походе, в поле, у карты, при­вык видеть силуэт Кавказского хребта, до которого, кажется, дотянуться рукой можно. А тут сидит в кабинете, расска­зывает…

Командировка в Ингушетию заканчивалась. Служебная «пятерка» с сотрудниками Северо — Кавказского РУБОПа выехала на проселочную дорогу в районе станицы Слепцовская. До трас­сы Грозный — Беслан оставалось метров 30, ко­гда откуда ни возьмись, появился черный БМВ.