Пензенский ОМОН в боях за Комсомольское (вторая чеченская)

509-й! Я — «Плутон»! Ситуация напря­жённая. Прошу подослать два танка. У нас почти вся броня подбита. «Чехи» обходят с флангов, надо закрыть брешь! В отряде есть потери — один «двухсотый» и четыре «трехсо­тых». Организую эвакуацию…

Если бы «Кенвуд» полковника милиции Анатолия Львова* мог реагировать на чело­веческие эмоции, раскалился бы, наверное, докрасна, посылая в эфир вслед за позыв­ным боевые указания офицерам мобильной группы, штурмующей вместе со спецназом ВВ «духовские» укрепления, лаконичные док­лады наверх об изменениях обстановки на передовой, а теперь вот и просьбу о подмоге — Гелаевцы оказывают ожесточенное сопро­тивление, без поддержки брони дело труба…

Никогда еще пензенский ОМОН и его командир не попадали в такое пекло, хоть и не но­вички на войне. Даже при взятии Грозного в ту еще, первую чеченскую кампанию, свинцовая метель в зоне их ответственности посла­бее была, скажут после завершения опера­ции ветераны отряда. А здесь, в Комсомольском огрызается шквальным ог­нем, плотно заблокированные бандиты, кото­рым уже не на что надеяться, вторую неделю продолжают драться с отчаянием обреченных. Грамотно, дьяволы, воюют.

…15 марта после полудня мобильная группа пензенцев под командованием майо­ра милиции Александра Тугушева совместно с бойцами 12-го отряда спецназа выдвину­лась на исходный рубеж левого фланга феде­ральных войск.

В 13 часов — сигнал к насту­плению. До «духовских»позиций не более трехсот метров… Вот уже двести остается И вдруг залпом рявкнули «духовские» трубы, взахлеб залаяли пулеметы. Под свирепым ог­нем пришлось сбавить темп наступления

А боевики, воспользовавшись заминкой, внаглую пытаются обойти с правого фланга, взять наших в кольцо. Первым заметил бандитов взводный старший лейтенант милиции Сер­гей Ванин.

Не мешкая — прицельно по ним из подствольника. Офицера поддержал пуле­метными очередями из-за БМП старший сер­жант милиции Сергей Клешнев.

Тем време­нем Александр Тугушев и командир «спецов», быстро сориентировавшись в обстановке, ус­пели отследить огневые точки противника, боевой скороговоркой — целеуказания-ко­манды своим подчиненным и наводчику БМП-эшки. Да бойцы и сами не задерживались с выбором целей.

Прапорщик милиции Дми­трий Мутовкин засек гранатометчика, кото­рый навел «Муху» на боевую машину, и, упре­див буквально на мгновение, срезал врага короткой очередью из ПКМ. Прямехонько в бандитский дот зарядил выстрелом «Шмеля» старшина милиции Андрей Лесков. Вслед за ним прапорщик мили­ции Сергей Васютин из огнемета поддал жару. А Николай Рукавицын, старший психолог отряда, тот, считай, полгруппы спас.

Занял удобную позицию в развалинах — глядь, «дух», припадая к земле, ужом подбирается, куртка спереди подозрительно оттопыривается. Скорее его на мушку, пока прыткий тип не приблизился со своей ношей. Вовремя пулей остановил змея.

Позже, при осмотре трупов, обнаружится: убитый — «камикадзе», к туловищу отморозка были примотаны брикеты пластита. Многих бы недосчитались пензенцы и нижнетагильцы, сумей смертник доставить взрывчатку по адресу.

Могучий мужик, неоднократно занимавший первые места на чемпионатах по рукопашному бою старший лейтенант милиции Рукавицын и в Комсомольском не упустил возможности продемонстрировать врагу силу русского богатыря.

С »духовских” позиций послышались крики: «Урус, сдавайся! Аллах акбар». На психику давят, волчары. Ответ психолога: «Получай, фашист, гранату». И пя­ток гостинцев-лимонок за заборы, до кото­рых ни много ни мало пятьдесят метров.

«Ай да Борисович? Рука, как катапульта, — оживи­лись бойцы. — Лихо заткнул пасти аллах-акбаровцам».

И все же обстановка складывалась не в нашу пользу. Прорвавшись справа, наседая со стороны оврага, бандиты стали заходить в тыл ОМОНу и спецназу. Штурмовые группы оказались под угрозой окружения. Атака захлебнулась. Наполовину выбита бронетехни­ка. Войска несут потери, а с КП жесткий при­каз: «Не отступать! Вперед!»

— В этот критический момент спасая по­ложение совершил геройский поступок за­меститель командующего оперативной вой­сковой группировкой полковник Михаил Ре­венко, великолепно подготовленный, толко­вый храбрый офицер, — вспоминая о горячих делах в Комсомольском, рассказывает мне Анатолий Львов.

— Михаил Владимирович са­дится в танк, за рычаги. И направляет «шестьдесятдвойку» в самое пекло — воодуше­вить людей, поддержать огнем прямой на­водкой. Набирая обороты, боевая машина идет впереди наступающих, увлекает их за собой. Что ни говори, а танк — хорошая под­мога для пехоты, одним своим видом прида­ет сил, поднимает дух. Еще немного — и нам удастся переломить ситуацию, взять инициа­тиву в свои руки. «Чехи» тоже это чувствуют…

Но в открытую с трубами на броню не по­прешь. Наши стволы не дают им высунуться из окон, прижимают очередями к земле. На беду, среди бандитов нашлись изобретатель­ные профессионалы. Пробивают из гранато­метов дыру в стене дома, к которому прибли­жается танк. И через пролом изнутри — не­сколько кумулятивных выстрелов по танку. Третий и четвертый достигают цели Ревенко, ехавший по-походному, тяжело ранен…

Под перекрестным огнем к нему подползают Ва­нин, Мутовкин и взводный спецназовцев. За­таскивают в укрытие, Сергей вкалывает пол­ковнику промедол, оказывает первую меди­цинскую помощь. Тщетно. Ранение смертель­ное. Миша Ревенко скончался у Ванина на ру­ках…

Беда не приходит одна, продолжают рас­сказ командира омоновцы, тяжелое испыта­ние послала судьба в этот день и группе май­ора Тугушева. Из поддерживающей броне­техники уцелела одна БМП. Голая, без при­крытия, ползет, водя стволом. Слева, наиско­сок, — длинные очереди «духов». Почти одно­временно получают ранения Лесков, Васютин и Тугушев. Майор командует: «Дымовую за­весу?» — и, превозмогая боль, продолжает от­стреливаться, отсекает бандитов с фланга.

На помощь товарищам, бросая дымовые шашки, устремились Рукавицын, Мутовкин и Клешнев. Дмитрия в ногу зацепило. Он толь­ко поморщился: терпимо. Бил на ходу из ПКМ до последнего патрона в ленте. Прикрывая раненых, пока к ним подходила бээмпэшка, отстрелял весь пулеметный БК и Сергей. И вместе с Рукавицыным — за работу в роли санитаров. Промедол, жгуты, перевязка — на все минута-другая: наседают боевики. Те­перь — эвакуация.

В первую очередь Андрея Лескова погрузили в десантное отделение, он самый тяжелый, ноги перебиты. А «духи» все ближе…

Громыхнул выстрел из «граника». Удар­ной волной Мутовкина и Клешнева отбросило на несколько метров от машины. Оба конту­жены. Дмитрий, припадая на простреленную ногу, дотащил обожженного напарника-пуле­метчика до бээмпэшки. Рядышком пули о борт вызванивают. Кожей ощущает Мутовкин: следующая очередь будет прицельной. И спа­сая Серегу, закрывает его своим телом.

Следующей была не очередь — ахнул второй гранатометный выстрел. На этот раз смертельный для героя…

Как выдержали омоновцы в своих душах и нервах болевой шок от взрыва, растерзавшего прапорщика Мутовкина, что пережили, эвакуируя под адским огнем «двухсо­тых» и «трехсотых», знают только они — бойцы и офицеры, чье мужест­во прирастало фронтовым братством, верно­стью солдатской заповеди: сам погибай, а товарища выручай.

Шансов уцелеть все меньше и меньше: прорвавшиеся бандиты вот-вот замкнут коль­цо окружения. До спасительных укрытий в тылу — сотня метров по узкому пространству между жизнью и смертью. Туда уже подтяги­вается броня, вызванная командиром отряда.

Сигнал: «Отход!». Сергей Ванин и Николай Рукавицын, опустошая последние магазины, на дают бандитам приблизиться к бойцам с ранеными товарищами. Прапорщик милиции Вадим Теплов из трубы РПГ двумя оглуши­тельными добавками к очередям офицеров уничтожает огневую точку, дарит братишкам несколько спасительных секунд. Отступая, Вадим подхватывает Васютина, тащит на се­бе: «Серега, брат, терпи!». Вслед бандитские «Мухи» садят…

— Грохот, пылища. Как проскочили, не знаю, — вспоминает Вадим. — Чудом не на­крыло. У меня еще в ту войну правая рука бы­ла ранена и легкие прострелены. Тяжело. Сергей уже «плывет» от промедола и от потери крови, еле ногами переступает. Спасибо, прапорщик Серега Дубов с другой стороны плечо Васютину подставил. Живем! До брони всего ничего — последний рывок, и тут как начали «духи» справа лупить.

Мы залегли. Подползает сержант Сергей Таеков. Вдвоем с Дубовым меня и Васютина прикрыли, и мы кое-как выбрались в безопасное место. Да, еще прапорщик Володя Усачев, боец опыт­ный «афганец», здорово подсобил огоньком.

Потом Таеков и Дубов к нам подтянулись, уже мы их прикрывали. Огляделся — вроде всех ребята вытащили: и раненых, и «двухсотых». Погрузили на броню. Майор Тугушев крикнул на прощание: «Передайте командиру — я до­мой не поеду! Держитесь, мужики!»

Держались, как и все «комсомольцы», до победного конца. Забыв о смертельной уста­лости. Благо после того трагического дня на­пряженность уличных боев пошла на убыль. Укрепленные пункты бандитов, до которых не дошли омоновцы и спецназовцы, сровняли с землей ударами артиллерии и авиации.

— Как воевали на заключительном этапе «комсомольской» эпопеи? Отмечу главное. Ни разу не приходилось краснеть за своих бойцов. Тяжелейшие испытания, потери, большая вероятность еще где-нибудь попасть в переплет не сломили мужиков, — отвечает на мой вопрос полковник Львов. — Никто труса не праздновал, не опозорил малодушным поступком доброе имя отряда.

В ночь с 16 на 17 марта группа старшего лейтенанта милиции Владимира Нагайцева и спецназовцы из Нижнего Тагила вступили в бой с отходящими «духами». Работали дружно и слаженно, потерь не допустили, если не считать серьезной контузии у старшего прапорщика милиции Владислава Башкина.

И вновь — пример взаимовыручки, которая достойно характеризует моральный облик нашего ОМОНа. Башкина, пострадавшего от взрыва, выносит на себе из-под огня Евгений Шевелин. Все удивлялись: Владислав здоровяк, рост под два метра. Женя по сравнению с ним малыш, а тащил «поплывшего» товарища так, как будто второе дыхание открылось, веса на себе не чувст­вовал…

Командир сделал паузу, обвел взглядом бойцов, проверявших оружие перед выездом на очередное задание, и, вспомнив о важном, попросил:

— Напишите вот о чем. Старший сержант милиции Шевелин — ветеран отряда, участ­вовал в первой кампании, был в Грозном. По­том уволился, решил поискать счастья на гражданке. Накануне нашей командировки в Чечню приходит ко мне: «Хочу восстановить­ся на службе. К боевым не привыкать. При­мите, не подведу». Сдержал свое слово.

Та­кая же судьба у Андрея Лескова и у Сергея Васютина. После первой войны ушли в част­ную охрану, там вроде работа поспокойнее и платят больше. И вот опять просят заключить контракт. Я им: «Хорошо подумали? У нас! ведь Чечня на горизонте». — «Решение наше твердое — отвечают. — В отряде стабильная служба, надежные люди. Здесь мы свои сре­ди своих.» Третьего марта назначаю их на должности, пятого — выезд…

Но больше все­го запал в душу патриотический порыв Дмит­рия Мутовкина, светлая ему память. Готовил­ся к госэкзаменам в школе милиции, имел полное право не ехать на войну. «Оставайся, — уговариваю — получай диплом. Эта коман­дировка не последняя. Еще наездишься». Он ни в какую: «Я с ребятами. Диплом получу в следующем году». Словно чувствовал: пред­стоят другие экзамены — боевые, и там поза­рез нужны опытные профессионалы…

Смертельно трудный экзамен в Комсо­мольском пензенский ОМОН выдержал. Многие сотрудники представлены к государственным наградам. Омоновцы и впредь гото­вы заполнять свой долг с боевым настроем на победу сколько б ни пришлось еще мотаться в горячие командировки. Таков коллективный характер у отряда.

*Некоторые фамилии изменены