Как Советский Союз победил в войне. Часть 2 | |
 В реальной истории атомный Армагеддон произошел в Японии, которая была принуждена капитулировать прежде, чем первый американский солдат ступил на ее землю. Разрушение основных промышленных центров СССР заняло бы несколько больше времени и потребовало бы большего расхода боеприпасов, но ничего принципиально невозможного в этом не было (Германию, напомню, разрушили безо всяких «бы»). Логично предположить, что если бы Америка не тратила колоссальные ресурсы на ведение войны в Европе (на ленд-лиз для СССР в частности), то и атомная бомба, и армады стратегических бомбардировщиков могли бы появиться раньше и в большем количестве. Можно даже попытаться оценить эти «раньше» и «больше» в конкретных цифрах. В рамках поставок по ленд-лизу Советский Союз получил всякого добра на 9,5 миллиарда долларов. С учетом произведенных работ и услуг (прежде всего транспортных, ибо 17 миллионов тонн товаров не сами же по воздуху прилетели, а были доставлены американскими судами за многие тысячи морских миль) общая стоимость ленд-лиза в СССР составила 11 миллиардов долларов. А весь проект «Манхэттен» (создание атомной бомбы, включая строительство гигантских заводов по выработке расщепляющихся материалов) обошелся «всего лишь» в два миллиарда долларов. Одна тысяча бомбардировщиков В-29 стоила казне 0,8 миллиарда долларов. Далее простая арифметика показывает, что без ленд-лиза для СССР американцы смогли бы потратить на «Манхэттен» в пять раз больше денег да еще и добавить 3,5 тысячи дополнительных к 3 тысячам реальных «Суперфортрессов». При всей условности такого расчета он все же позволяет оценить масштаб явления. И если бы участие США в европейской войне ограничивалось одним только ленд-лизом! В небесах и на море Не имея возможности (точнее говоря, убедившись практически в своей неспособности) высадить армию вторжения на Британские острова, Гитлер пытался задушить строптивых англичан удавкой морской блокады. Союзники упорно, а затем и успешно сопротивлялись такому намерению. В водах Атлантики, в морских глубинах и в заоблачных высях над океаном шла грандиозная война. Грандиозная не по числу прямо задействованных в морских сражениях людей, а по затратам материальных и интеллектуальных ресурсов – и эти затраты не становятся меньше от того, что советский/российский человек про эту составляющую мировой войны почти ничего не знает. Германия вступила в войну, имея 57 подводных лодок, причем почти все они (50 из 57) были «прибрежными» водоизмещением 250 тонн (II серия). Для большой океанской войны с Британской империей этого было мало, поэтому бешеным темпом началось строительство новых подводных кораблей. В 1942 году каждый месяц (!) со стапелей сходило от 18 до 26 подводных лодок, причем это были субмарины VII и IX серий с надводным водоизмещением 700 и 1100 тонн соответственно. А теперь немного посчитаем. В первом полугодии 1942 года (а это и Керчь, и Ржев, и Харьков, и начало наступления на Сталинград) в Германии (с учетом заводов оккупированных стран) производилось в среднем 360 танков, большую часть которых составляли Pz-III весом 20 тонн. Итого – порядка 7200 тонн совокупного веса. 123 подводные лодки, построенные за эти же шесть месяцев, имели совокупный вес 8600 тонн (фактически с учетом тяжелых «девяток» еще больше). То есть даже по совокупному весу, по расходу металла, строительство подводного флота поглощало больше ресурсов, нежели танковое производство. Однако тонна тонне рознь. При всем моем уважении к танкистам, подводная лодка по «плотности заполнения» сложнейшими системами (гидроакустика, автономная навигация, дальняя радиосвязь, жизнеобеспечение экипажа, оптика, гидравлика, пневматика, аккумуляторы и пр.) значительно превосходит танк. В первой половине 1942 года немцы теряли по три-четыре подводные лодки в месяц, во втором полугодии – уже 11, но производство перекрывало потери, и численность субмарин Деница в океане непрерывно росла. За год они потопили 1160 судов совокупным водоизмещением 6,27 миллиона тонн. Три океанских корабля в день. Но это в среднем, а вот в марте было потоплено 273 судна – девять в день. Для полной ясности напомню, что весь торговый морской флот СССР накануне войны «весил» 1,8 миллиона тонн, в 1955 году – 3 млн, в 1960-м – 4,8 млн, то есть потерять 6 миллионов тоннажа мы бы не смогли «при всем желании». Перелом наступил в мае 1943 года, когда союзники отправили на дно морское 41 немецкую субмарину. В ответ на это Германия запускает программу строительства огромных (1600 тонн надводного водоизмещения) океанских лодок XXI серии, которые предполагалось делать в темпе 33 единицы в месяц! Размеры газетной статьи не позволяют рассказать подробнее про этот шедевр инженерной мысли, поэтому ограничимся краткой исторической справкой. Потратив всего-то шесть лет на изучение готового образца, советская судостроительная промышленность начала в 1951 году выпуск подводных лодок «проект 613», удивительно похожих на немецкую субмарину XXI серии. За семь мирных лет, без града бомб, падающих на заводские цехи, было построено 215 таких лодок, что сделало их самыми массовыми в истории советского подводного флота. Немцы с июля 43-го (официальное начало программы) до мая 45-го построили 118 подводных лодок XXI серии. Да, не все они были доведены до полной боеготовности, многие уничтожены в доках ударами авиации союзников, но нас в данном случае интересует не боевое применение, а затраты материальных, производственных, людских ресурсов Германии на ведение океанской войны. Всего с 39-го по 45-й год спущено на воду 1153 подводные лодки совокупным тоннажем 960 тысяч тонн. Считая самым примитивным образом – по весу, это соответствует 40 тысячам средних танков типа Pz-III или Pz-IV. Много ли это? Фактически за все время войны было произведено 8300 Pz-IV и 5800 Pz-III, а также 13,8 тысячи САУ на их шасси, всего порядка 28 тысяч единиц бронетехники среднего класса. Подводные лодки были для немцев главным, но далеко не единственным инструментом войны на море. Так, в 1942 году (самом тяжелом для западных союзников) в дополнение к 1160 кораблям, ставшим добычей подводных лодок, 142 были потеряны от действий немецкой авиации, 85 потоплены надводными судами, 34 подорвались на минах, 137 потеряны при невыясненных обстоятельствах. В целом за все годы войны на долю подводных лодок пришлось 56 процентов от общего числа потопленных торговых судов союзников (2882 из 5150) и 67 процентов от их совокупного тоннажа (14,5 из 21,6 млн тонн). Как видим, другие рода войск (прежде всего авиация) внесли свой и весьма значительный вклад да и столь результативные действия подводных лодок были бы невозможны без постоянной воздушной разведки на огромном океанском ТВД. Все это означает новые колоссальные затраты: тысячи самолетов, сотни тысяч тонн авиабензина, высотные торпеды, низковысотные торпеды, мины, локаторы, радиоуправляемые планирующие бомбы Fritz-X, крылатые противокорабельные ракеты Hs-293 (два последних типа оружия, опередивших свое время на десятилетие, были в количестве более 500 единиц применены в боевых действиях, произведено же их втрое больше). Именно в морскую авиацию была передана большая часть выпущенных бомбардировщиков «новых типов» – дальние двухмоторные Do-217 и гигантский 30-тонный «Урал-бомбер» Не-177. 50 Хиросим в месяц Если война на море обескровила немецкую экономику в неком метафорическом смысле, то война в воздухе испепелила Германию в самом прямом значении этих слов. Объектами массированных бомбардировок до конца 1944 года стали четыре пятых немецких городов с населением 100 и более тысяч человек; в 70 городах было разрушено не менее половины жилых строений, без крова осталось 7,5 миллиона человек. В среднем от 12 до 15 миллионов немцев каждую ночь просыпались от воя сирен воздушной тревоги и, хватая в охапку детей, бежали в бомбоубежища – с понятными последствиями для производительности их труда на следующий день. Самым же главным последствием бомбардировок стала гибель 593 тысяч человек (данные Статистического бюро ФРГ за 1962 год), число раненых, которым потребовалась госпитализация, приближается к миллиону. Принципиальное решение о переходе к «ковровым бомбардировкам» немецких городов было принято 14 февраля 1942 года, и в ночь с 28 на 29 марта старинный Любек исчез в дыму и пламени. Убиты и ранены 1100 человек, полностью разрушено 1044 здания. Таким было начало, отдаленная зарница надвигающейся грозы. Первый налет с участием тысячи бомбардировщиков (Геринг не поверил донесению и истошно кричал в телефонную трубку на «паникеров») состоялся в ночь с 30 на 31 мая 1942 года. В течение полутора часов на Кельн обрушилось 1455 тонн бомб, которые привели к возникновению 1700 пожаров. Но у англичан на тот момент всего (опыта, тяжелых бомбардировщиков, систем ночной радионавигации) было мало, истребителей прикрытия не было вовсе, и год закончился на скромной отметке в 50 килотонн бомбового груза. Настоящий ад надвинулся на Германию в следующем, 1943 году. Англичане сбросили 157 килотонн, американские «летающие крепости» добавили еще 44. Переломной точкой стало уничтожение Гамбурга в ходе многодневной (с 25 июля по 3 августа) операции под кодовым названием «Гоморра» («…и пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба»). В ходе четырех основных рейдов тяжелые бомбардировщики выполнили 3095 вылетов и сбросили на город девять килотонн разнообразной «нагрузки», включая полтора миллиона мелких зажигательных бомб. После второго налета, в ночь на 28 июля в городе развился «огненный шторм», в пламени которого сгорели дотла 16 тысяч многоэтажных домов на площади 21 квадратный километр – в четыре раза больше зоны разрушения в Хиросиме. Тяжелые повреждения получили 300 тысяч жилых и 580 промышленных зданий, уничтожено 12 мостов, в гавани потоплены суда общим тоннажем 180 тысяч тонн. Большая часть города превратилась в 40 миллионов тонн строительного мусора. Среди развалин были найдены тела 32 тысяч погибших – это те, от кого остались поддающиеся учету останки; по оценкам историков, всего в Гамбурге погибли от 40 до 50 тысяч человек. Отнюдь не желая оскорбить патриотические чувства, замечу, что именно эта трагедия, а не бои на какой-то загадочной «дуге» за тысячи километров от Германии, потрясла в тот момент немецкий народ. «Судьба Гамбурга привела меня в ужас, – пишет в своих мемуарах бывший рейхсминистр вооружений Шпеер. – 29 июля на заседании в управлении централизованного планирования я сказал: «Если авианалеты будут продолжаться в таких же масштабах, то через три месяца мы избавимся от всех проблем». Шпеер ошибся – агония «тысячелетнего рейха» продолжалась еще без малого два года. В течение 1944 года на Германию обрушилось 915 килотонн бомб. В отдельные месяцы «тоннаж» доходил до 110 килотонн. Для адекватной оценки этих цифр стоит привести данные из документа, составленного американскими военными экспертами, изучавшими после окончания войны последствия атомной бомбардировки Хиросимы. Они тогда скрупулезно подсчитали, что для достижения такого же разрушительного эффекта (разумеется, без учета радиационного заражения) потребовалось бы сбросить 2,1 килотонны обычных боеприпасов (400 т фугасных, 500 т осколочных и 1200 т зажигательных бомб). К концу 1944 года промышленная и транспортная инфраструктура Германии была разрушена до основания, но массированные бомбардировки продолжались с неослабевающим напором вплоть до последних дней войны. За четыре месяца 1945-го на Германию было сброшено более 400 килотонн бомб. И хотя не все они падали на города (авиация союзников мощными ударами поддерживала наступление наземных войск, на что также расходовались килотонны бомб и сотни тысяч самолетовылетов), даже записанная на бумаге статистика заставляет ужаснуться. 21 килотонна сброшена (суммарно за все время войны) на Штутгарт, 22 – на Дортмунд, 35 – на Кельн, 36 – на Эссен. Берлин за время войны бомбили 363 раза, на город сброшено 45,5 килотонны бомб, уничтожено 612 тысяч жилых зданий, зона полного разрушения достигла 26 квадратных километров; официально учтены 14 186 убитых, реальное же их число оценивается в 50 тысяч человек. На юго-западе Германии, неподалеку от столь полюбившегося русским помещикам Баден-Бадена, в живописной долине лежит небольшой (современное население – 120 тысяч) город Пфорцхайм. А над городом возвышается поросшая лесом гора. Эта гора рукотворная. В ночь на 23 февраля 1945 года Пфорцхайм превратился в груду битого кирпича. Погибли то ли 9, то ли 17 тысяч человек. Уцелевшие люди собрали уцелевшие трамвайные рельсы, нашли пару уцелевших трамваев и вывезли на них остатки своего города. Получилась гора… Разумеется, Германия пыталась сопротивляться. Самыми разнообразными, но всегда неизменно дорогостоящими (!) способами. Начиная с самого «простого» – с пассивной защиты населения. Как уже заметил внимательный читатель, число убитых людей постоянно меньше (иногда на порядок меньше) числа разрушенных домов. Такой результат появился не сам собой, за ним стоят огромная работа и огромный расход материальных ресурсов: система раннего оповещения, бомбоубежища, пожарная служба, резервные источники воды и электричества, медицинская служба... Затем, когда выяснилось, что в условиях массированного бомбового удара подземные убежища превращаются в коллективные могилы, в крупных городах Германии началось строительство так называемых зенитных башен. Это были циклопические сооружения (высотой до 45 м), огромные железобетонные «термитники», в которых должны были укрываться по восемь тысяч человек, а фактически набивались и все 18 тысяч; перекрытие толщиной в три метра из особо прочного бетона выдерживало прямое попадание тяжелой авиабомбы, на крыше устанавливались зенитки, локаторы и прожектора. Сколько материалов, энергии, людского труда пожрала эта гигантская стройка? В любом случае гораздо меньше, чем было израсходовано на активную оборону. Шпеер в своих мемуарах пишет: «Треть оптических предприятий была занята выпуском орудийных прицелов для зенитной артиллерии. Около половины заводов электронной промышленности производили радары и коммуникационное оборудование для защиты от авиабомбардировок. На территории рейха и на западных театрах военных действий небо охраняли 10 тысяч зенитных орудий. Эти зенитки мы могли бы использовать в России против танков и других наземных целей и если бы не новый фронт, воздушный фронт над Германией, удвоили бы количество противотанкового оружия». Для того чтобы охранять небо, зенитки должны стрелять. Часто и много, очень дорогими зенитными снарядами. Выстрел 88-мм зенитки стоил 80 рейхсмарок – это себестоимость четырех пистолетов «Парабеллум» с запасными обоймами, три выстрела стоили как один пехотный пулемет. По статистике на один сбитый бомбардировщик немцы в среднем расходовали 3343 снаряда 88-мм зенитных орудий, то есть 267 тысяч марок (не считая износ и стоимость ствола, ресурс которого отнюдь не безграничен); на такие деньги можно было бы «купить» два истребителя «Мессершмидт» Bf-109G со средним танком Pz-IV в придачу и отправить их на Восточный фронт. Поскольку традиционные средства ПВО оказались бессильны остановить воздушное наступление союзников, немцы вводили в строй и в бой все более и более сложную военно-техническую «экзотику». Простое перечисление того, что успела изобрести и испытать сгорающая под бомбами Германия, заняло бы всю газетную полосу. Наземные радиолокаторы, бортовые радиолокаторы, сопряженные с радаром автоматические зенитные прицелы, средства постановки помех для бортовых локаторов вражеских бомбардировщиков, четырехтонная радиоуправляемая зенитная ракета «Вассерфаль», неуправляемые реактивные снаряды для залповой стрельбы по бомбардировщикам, ракетный истребитель Ме-163, двухмоторный реактивный истребитель «Мессершмидт» Ме-262, ракетный истребитель вертикального старта (своеобразная «пилотируемая зенитная ракета») Ва-349, реактивный истребитель Не-162… Все перечисленное реально летало, стреляло, излучало. Реактивный Ме-262 был выпущен в количестве 1433 единицы, ракетных Ме-163 сделали более 400. Гигантские ресурсы пожрала реализация идефикс Гитлера о способном изменить ход войны «оружии возмездия». Германские инженеры создали первую в мире крылатую ракету Fi-103 (она же «Фау-1»); беспилотный самолет с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем при стартовом весе 2160 килограммов способен был пролететь 250 километров с боевой нагрузкой в 800 килограммов взрывчатки (после войны, имея образец для копирования, КБ Челомея десять лет промучилось с аналогом, да так и не смогло довести его до ума). Производство «Фау-1» было поставлено на поток, выпущено порядка восьми тысяч крылатых ракет. Беспримерным достижением стал запуск в серийное производство баллистической ракеты средней дальности «Фау-2». Ни в одной стране мира ТАКОГО не было даже на чертежах. Огромное сооружение высотой с четырехэтажный дом разгонялось жидкостным ракетным двигателем (совершенно «настоящим» двигателем с турбонасосной подачей компонентов, использованием жидкого кислорода в качестве окислителя, прокачкой горючего через двойные стенки камеры сгорания, внутри которой полыхало адское пламя в 2700 градусов Цельсия) до гиперзвуковой скорости 1700 метров в секунду, ракета выходила за пределы атмосферы (высота траектории – 90 км) и доставляла тонну взрывчатки на расстояние 320 километров. Перехват «Фау-2» средствами ПВО той эпохи был абсолютно невозможен. Несмотря на огромную стоимость (120 тысяч рейхсмарок, и это с использованием дармового труда заключенных), ракета производилась с темпом 600–700 единиц в месяц, и совокупный выпуск составил 5200 единиц! А теперь представьте, что ничего этого не было. Альтернативная война «История не знает сослагательного наклонения». Интересный пример вопиющей глупости, которая от многократного повторения приобрела статус непреложной истины. Сослагательное наклонение неуместно в хронологической таблице; действительно, довольно странно выглядит фраза: «Король Луи-14 мог бы родиться в … году». Но историография как разновидность гуманитарного знания (я старательно избегаю определения «наука») гораздо шире и глубже составления хронологических таблиц. А вот для понимания смысла исторических событий, их причин и последствий проведение «мысленного эксперимента», то есть рассмотрение возможных альтернативных сценариев, столь же полезно, как и проведение технического эксперимента в физике или химии. Итак, условия эксперимента следующие: в первые два года мировой войны (с сентября 1939 до осени 1942 года) все происходит, как и в реальной истории; участники войны, их ресурсы, их мотивация и способность добиваться поставленных целей соответствуют реальным. Затем, где-то на рубеже 42-го и 43-го годов, практически убедившись в том, что «блицкриг» Гитлера на Восточном фронте не удался, но и Красная армия, отброшенная на тысячу километров от границы, во всех смыслах далека от скорой победы, западные союзники радикально меняют стратегию своих действий. Бомбардировки Германии прекращаются, ленд-лиз в СССР прекращается, в Северной Африке союзники ограничиваются обороной. Гитлер намек понял, и война в Атлантике по обоюдному негласному решению прекращается. С этой минуты все ресурсы Германии направлены на достижение победы на одном-единственном Восточном фронте. Командование люфтваффе не держит две трети истребителей на Западе (включая систему ПВО рейха) – там нет противника; эти истребители перемещаются на Восточный фронт, и таким образом численность немецких истребителей в небе над Россией возрастает в три раза. Дальние бомбардировщики, в реальной истории занятые воздушной разведкой над Атлантикой, отправляются на Восточный фронт. Бомбардировщики Ju-88 и дальние двухмоторные истребители Ме-110, которые в реальной истории оснащали радарами и использовали в качестве ночных истребителей, отправляются на Восточный фронт для использования по прямому назначению. Технические проблемы «Урал-бомбера» Не-177 успешно разрешены (это сделали те инженеры, которые в реальной истории изобретали феерические ракетно-реактивные «вундервафли»), и сотни этих бомбардировщиков (даже в реальной истории было выпущено без малого тысяча штук) заняты тем, для чего их и проектировали. Если этого окажется мало, то авиазаводы Германии, которые никто не бомбит, которые не надо разрывать на части и прятать в подземных укрытиях, которые не тратят время и дюраль на выпуск сложной и дорогостоящей «экзотики», могут выпустить дополнительно пять-шесть тысяч «обычных» боевых самолетов, но скорее всего для Восточного фронта этого и не потребуется. Самолеты святым духом не летают, их надо заправлять бензином. А с бензином в советских ВВС беда. Его и в реальной-то истории с учетом американских поставок, обеспечивших две трети общего ресурса, остро не хватало, а что же будет теперь, без ленд-лиза? В 1941 году советские заводы производили в среднем 608 тонн высокооктанового (Б-78 и Б-74) бензина в день, в 1942-м – 943 тонны в день. Германия – соответственно 2436 и 3800 тонн в день. В четыре раза больше, но его приходилось делить на все фронты. В следующем, 1943 году немцы в среднем выпускали по 4890 тонн в день, а в начале 44-го, до массированных ударов авиации союзников по заводам синтетического горючего, дошли до уровня 5500–6000 тонн в день, советские же заводы дают от 1150 до 1450 тонн в день. У немцев теперь уже в пять раз больше бензина, и по условиям «эксперимента» весь он уходит на Восточный фронт! Да еще и большой вопрос – насколько «собственное» производство зависело от трех полнокомплектных заводов, полученных по ленд-лизу, и от поставок американского тетраэтилсвинца (по рецептуре эта антидетонационная добавка составляла 4 куб. см на литр, и ленд-лизовские 6300 тонн полностью покрывают и даже перекрывают потребности советского производства высокооктанового авиабензина). Едва ли эту сильно ядовитую жидкость в таких количествах возили бы по морям-океанам, если бы в СССР были собственные мощности по производству тетраэтилсвинца в потребном количестве. Мы знаем, каким в реальной истории было соотношение эффективности действий советских ВВС и их противника. В ситуации, когда немцы могут расходовать в четыре-пять раз больше бензина (то есть больше вылетов и лучше подготовка пилотов), когда численность самолетов люфтваффе возрастает в несколько раз в сравнении с событиями реальной истории, исход может быть только один: абсолютное господство немецкой авиации. Строго говоря, уже на этом наш «мысленный эксперимент» можно завершать, ибо экстраполяция реальных событий на виртуальную схему не дает оснований усомниться в том, что будет с Красной армией в ситуации абсолютного господства противника в воздухе, но не будем лениться и посмотрим – что происходит на земле. Окончание следует. | |
Штурм Грозного. Рассказ командира штурмовой группы (вторая чеченская) 0 | |
