Александр Муровицкий. Возвращение

Вы когда-нибудь возвращались с Войны? Нет, не с той войны, которая закончилась Великой Победой Советского народа в войне с фашизмом. Когда весь народ ликовал и солдат Победы носили на руках! А с Войны, на которую Вас «не посылали»! Нет?

А ведь вокруг нас много людей, которых послали на Их Войну, а потом стыдливо опускали глаза, говоря о том, что кто их послал, пусть тот и решает их проблемы. А отвечать некому?! Но, ведь Солдат Войну не выбирает! Ее ему определяют!

Вот оказался солдат на войне, либо еще где-нибудь, где он и такие как он выполняют поставленные перед ним задачи, сложные, порой смертельно опасные. И только они подвергаются Риску!

Афганистан, Чернобыль, Чечня, Балканы, Южная Осетия, да и все вооруженные конфликты! Это не касается всех граждан страны, это — касается только Их! В этот период — они нужны, на них смотрит вся страна, весь мир, они чувствуют, что все зависит только от них, они в ответе за все!

Потом все заканчивается, и эти Солдаты возвращаются в мирную жизнь! А готова ли мирная жизнь к их приходу. Готовы ли они к приходу в мирную жизнь!

Тогда посмотрите вокруг и увидите пожилых и молодых людей, глядящих на мир совсем другими глазами, глазами непонимания того, что происходит.

Глаза, которых ищут привычный пейзаж военных действий. Тело и мозг ждут понятных и четких команд. Разум подчинен одной цели -победить!

Особенно это заметно сразу после возвращения, когда еще свежи воспоминания. Видно как непривычно сидит на них гражданская одежда, как руки постоянно ищут чего-то привычного, а это — оружие. А оружия нет, от этого им очень неловко ощущать себя в окружающем пространстве.

Это — люди, вернувшиеся с Войны.

Впервые сразу много таких молодых людей я увидел в Ташкенте на железнодорожном вокзале. Была осень 1982 года, и ташкентский вокзал был заполнен афганскими «дембелями».

Молодые, загорелые ребята в отглаженных парадках с медалями и орденами на груди. Они были красивы в своем военном обмундировании. Они гордились собой, за то, что смогли преодолеть то, что не под силу другим! Они были величавы от того, что они с честью выполнили Приказ Родины, выполняя интернациональный долг.

В их глазах читалась надежда на то, что их усилия не были тщетными, а потери — обоснованны интересами Государства!

Потом они поймут, что в то время пока этот самый долг выполняли, что-то изменилось. И в них самих и в окружающих, и в жизни.

И назовут это — «афганским синдромом».

Со временем, часть этих людей найдут себя в обществе, станут активной частью граждан, сыграют значительную роль в строительстве новых государств — бывших республик Советского Союза. А кто-то не сможет «излечиться» от афганского синдрома, сломается, и никто не сможет помочь ему.

Потом были участники межнациональных конфликтов на «осколках» СССР.

А затем была Чечня. И в стране появились молодые люди с «чеченским синдромом».

Не избежали удара по душевному равновесию и мои коллеги по МЧС России. Для нас «чеченская кампания» началась в ночь с 31 декабря 1994 года на 1 января 1995 годы, как видно из календаря — аккурат на Новый год!

Может быть мы и не подвергались той опасности, которая ежедневно подстерегала военнослужащих и сотрудников Армии и МВД, но до сих пор помню шорох пули прошедшей в сантиметрах пяти над моей головой в строительном вагончике ночью во время обстрела. А еще помню, что наш Командир отряда Александр Васильевич Молев отдал распоряжение о том, чтобы все офицеры не отличались в снаряжении и носили форму точно такую же как и солдаты.

Ведь, в первые дни нахождения в разрушенном Грозном, нас заставляли носить командирские сумки и даже повязки «Руководитель работ», но после того как нескольких офицеров обстрелял снайпер, стало не до «командирской» важности.

Меня, первое возвращение с войны, по началу, не очень сильно задело, потому что возвращались мы медленно, постепенно «входя» в мирную жизнь.

Из вагонного окна сперва видели следы войны: окопы, блокпосты, военная техника на позициях, уничтоженная и сгоревшая техника, разбомбленные и сгоревшие дома. Потом их сменили воинские эшелоны, с выходящими из Чечни войсками, а также направляющиеся в зону боевых действий, а затем и их не стало.

На вокзале нас встречали со знаменами и оркестром и мы хоть немного, но почувствовали, что нас ждали и мы заслуживаем уважения.

Правда, потом все изменилось.

Вот как описал мой боевой товарищ Олег Костин наше возвращение с войны.

«Просто так» (Чеченский синдром)

Из Чечни вернулся я героем,
Грудь колесом, немного под хмельком,
Но командир сказал нам перед строем:
«Сломаю я чеченский ваш синдром».
И началась такая свистопляска,
Нам говорят, что были мы в Раю.
И что спасла оранжевая каска
Хмельную и дурную жизнь мою.
Болтают, будто бы чеченский снайпер,
Увидев лишь эмблему МЧС,
Откладывал свой смертоносный «шмайсер»
И целоваться к «эмчээсам» лез.
А то, что ночью поливали трассерами,
Так это для того, чтоб посветить,
Чтоб не споткнуться пьяными ногами
И шишечку на лобик не набить.
Наград так много нам досталось,
Что дырочки сверлили на спине,
Но представленье где-то затерялось,
Чеченский лишь синдром достался мне.
И вот хожу я с ним как с гонореей,
Которую не могут залечить.
От передач из Грозного балдею,
Хочу не пить, но не могу не пить.
А в общем-то забыть давно мне нужно:
Кошмар ночей и пыль горячих дней,
Загруженных КАМАЗов вой натужный,
Безумные глаза простых людей.
Все выдумал я, мне не верьте люди!
Все это я в газетах прочитал.
Прощайте! И счастливы будьте!
Я снова за газетой побежал.

Когда мы осмотрелись, то увидели, что за время, нашего нахождения в «неспокойном» Грозном, что-то изменилось. Вернувшихся с Войны обижало то, что тот, кто отсиделся в родном гарнизоне и не был «осчастливлен» участием в боевых действиях под разными предлогами, получил не только новые должности, но и определенные блага, а именно новые квартиры, а еще купил себе автомобиль типа Газ-69 или «Уаз», за счет передачи техники из военного фонда в гражданскую жизнь.

Кто-то прилетев к нам в командировку на один день, в наше отсутствие ходил по части с гордым видом побывавшего в бою, хотя толком ничего не видел, а во время ночного обстрела и вовсе, упал на колени закрывал голову руками, в то время как мы приступали к усилению обороны и принимали меры по отражению нападения.

Второе возвращение из Чечни в 2000-м, было несколько иным. Пару часов лёту из Моздока и… ты в аэропорту Москвы: реклама, музыка из всех щелей, хорошо одетые люди, шикарные машины, пиво, смех. Всем глубоко плевать на то, что где-то идет война и гибнут люди.

Это резало глаза, било в Душу и заставляло мозг выбрасывать из себя негативные стрелы непонимания происходящего.

С нами был солдат, легко раненый накануне убытия из Грозного. Чтобы не оставлять его в госпитале Моздока, решили привезти с собой. Он, передвигаясь на самодельном костыле, ошалевшими глазами осматривал окрестности московского аэропорта, хотя в Грозном он пробыл всего-то месяц!

Посмотрите внимательно вокруг! Если увидите «военный синдром» в глазах находящегося рядом с вами человека, не отталкивайте его, постарайтесь понять и помочь!