03.01.2021   3061 Stimul 

Бронетанковая техника в Афганистане (1979-1989) — часть 1

Введение

Анализируя публикации периодической печати и капитальные работы по Афганской войне 1979 – 1989 годов, можно отметить, что основными героями, привлекающими внимание авторов, являются спецназовцы, десантники, вертолетчики, саперы, наконец, мотострелки. О танкистах и экипажах других бронированных машин упоминается обычно вскользь, в связи с боевой деятельностью других родов войск. Этому есть свои объективные и субъективные причины.

Данной работой мы хотим восстановить справедливость, осветив, насколько это возможно, особенности боевой работы бронированных машин в Афганистане.

Дивизии Туркестанского военного округа, вошедшие в Афганистан, имели штатно-организационную структуру, очень мало отличавшуюся от структуры аналогичных соединений на Европейском ТВД. Первоначально в составе мотострелковых дивизий, как и положено по штату, находились танковые полки:

• 234-й танковый полк в 201-й дивизии;

• 24-й гв. танковый полк в 5-й дивизии;

• 285-й танковый полк в 108-й дивизии.

Всего, с учетом танковых батальонов мотострелковых дивизий, в Афганистане к 1980 году находилось 39 танковых батальонов. Однако уже в июне 1980 года 234-й танковый полк был выведен в Союз – вести танковые сражения в Афганистане было не с кем. В составе 40-й Армии остался 285-й танковый полк 108-й мотострелковой дивизии, дислоцированный в Баграме, и 24-й гвардейский Пражский орденов Суворова и Богдана Хмельницкого танковый полк 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, дислоцированный в Шинданде. В марте 1984 года 285-й танковый полк был преобразован в 682-й мотострелковый, и общее количество танковых батальонов уменьшилось до 17. В октябре 1986 в Союз был выведен и 24-й гв. танковый полк. Генерал Громов так обосновал этот шаг: «…в горах танкисты не могли полностью, с максимальным эффектом использовать боевые возможности своих машин. В «зеленке» же танки буквально вязли на рисовых полях. Как правило, они применялись только для охраны объектов и во время действий на небольших равнинах, где машины могли развернуться. Для выполнения боевых задач было достаточно танковых батальонов, которые находились в штатах мотострелковых частей…».

Танковые батальоны находились в составе 180, 181, 177, 682-го полков 108-й мсд, 149, 122, 395, 191-го полков 201-й мсд, 12, 371, 101-го полков 5-й гв. мсд, 860-го отдельного мсп, 66 и 70-й отдельных бригад. Кроме того, свои танковые подразделения имела 103-я вдд.

Командиры танков, наводчики орудий и механики-водители для этих подразделений готовились в Термезе, где до войны размещалась 108-я мсд. Заряжающие прибывали сразу после курса молодого бойца и осваивали свою несложную специальность непосредственно в части.

Согласно типовой организации, танковый полк имел в своем составе три танковых батальона, каждый из которых включал три танковые роты из трех танковых взводов. Взвод состоял из трех танков, таким образом в роте, с учетом танка командира роты, имелось 10 танков. У командиров батальонов и командира полка были командирские варианты танков, поэтому батальон насчитывал 31 танк, а в полку находилось 94 машины.

Танковый батальон мотострелкового полка (бригады) отличался тем, что танковые взводы состояли из четырех машин, следовательно, в батальоне должно было быть 40 танков.

Таким образом, если принять за основу расчета штатную численность танкового полка и танкового батальона мотострелкового полка, то до июня 1980 года в 40-й Армии находилось примерно 800 танков, с июня 1980-го по 1984 год -700 танков, с 1984-го по осень 1986 года – 650 танков, с осени 1986-го и до 1989 года – 560 танков. Однако расчет этот не совсем точен по двум причинам.

Во-первых, укомплектованность подразделений никогда не была стопроцентной. Танки выходили из строя как вследствие боевых повреждений, так и по техническим причинам, произвести ремонт на месте удавалось не всегда и не везде. Приходилось ждать прихода машин из Союза, что было сопряжено с известными трудностями.

Во-вторых, даже воздушно-десантные подразделения в Афганистане имели свои танки, которые им по штату не полагались. Количество этих боевых машин могло варьироваться, поэтому приведенные выше данные являются очень усредненными. Так, реально в 1988 году в 40-й Армии насчитывалось 580 танков.

Помимо танков, во время боевых действий широко использовались более легкие бронированные машины – бронетранспортеры БТР-60ПБ, БТР-70, БТР-80; боевые машины пехоты – БМП-1 и БМП-2; боевые машины десанта – БМД-1 и БМД-2; бронированные разведывательно-дозорные машины БРДМ-2; многоцелевые транспортеры МТ-ЛБ.

В совокупности 12 мотострелковых полков, две мотострелковые бригады, четыре парашютно-десантных полка и одна десантно-штурмовая бригада имели в своем составе порядка трех тысяч легких бронированных машин. Согласно данным, приведенным в книге И.Дроговоза (источник информации, к сожалению, не указан) в 1988 году в составе 40-й Армии было 388 боевых машин пехоты и десанта и 2888 бронетранспортеров.

Наконец, использовались зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4, инженерные машины разграждения ИМР-1, машины разминирования БМР-2 и танковые тягачи БТС-2 и БТС-4.

Глава 1. Бронетанковая техника 40-й Армии и ее совершенствование во время боевых действий в Афганистане

 

Первоначально танковые подразделения 40-й Армии были вооружены танками Т-55. Но, как вспоминал генерал Громов, в предвидении боевых операций, с января 1980 года войска начали получать танки Т-62 и Т-64. Последние, правда, испытания высокогорьем не выдержали: подводил двухтактный дизель, и в ДРА они надолго не задержались. Зато Т-55 и Т-62 в горах воевали достаточно долго.

Т-55, принятый на вооружение в 1957 году, был создан в СКБ Уральского вагоностроительного завода в Нижнем Тагиле под руководством Л. Н. Карцева и явился результатом комплексной модернизации танка Т-54. Танк строили в Нижнем Тагиле и в Омске, и к моменту ввода войск в Афганистан выпуск был уже прекращен.

Т-55 представлял собой средний танк с классической компоновкой. Экипаж танка составляли четыре человека: командир танка, наводчик орудия, механик-водитель и заряжающий. При этом командир, наводчик и заряжающий размещались в боевом отделении, первые двое ярусом слева от казенника пушки, заряжающий – справа. Для удобства работы сиденье заряжающего было сделано откидным, а пол боевого отделения вращался вместе с башней. Механик-водитель размещался в отделении управления впереди слева по ходу машины.

Корпус танка сваривался из броневых катанных листов, лобовой лист имел толщину 100 мм и угол наклона 60 градусов. Борта выполнялись вертикальными из листов толщиной 80 мм. Башня полусферической формы отливалась, толщина лобовых стенок при этом достигала по нормали 200 мм, бортовых – 170 мм.

Основное вооружение танка составляла 100-мм пушка Д-10Т2С и спаренный с нею 7,62-мм пулемет ПКТ, установленные в амбразуре башни. Пушка стабилизировалась в двух плоскостях стабилизатором СТП-2М «Циклон», огонь из нее вел наводчик орудия, используя дневной телескопический прицел ТШ-2Б-32 переменного увеличения или ночной активный инфракрасный прицел ТПН-1-22-11. Фара «Луна» с инфракрасным фильтром размещалась над пушкой справа. В боекомплект пушки входили 100-мм унитарные выстрелы с бронебойно-подкалиберными, бронебойными, кумулятивными и осколочно-фугасными снарядами. В условиях Афганистана первые три боеприпаса практически не использовались и боекомплект состоял, как правило, только из осколочно-фугасных снарядов. В отличие от Т-54, машина получила топливные баки-стеллажи, что позволило увеличить как запас топлива, так и боекомплект. Кроме того, в отделении управления справа от механика-водителя неподвижно устанавливался еще один 7,62-мм пулемет ПКТ, огонь из которого с помощью электроспуска вел сам механик-водитель. Прицеливание при этом осуществлялось поворотом всей машины. Наконец, с 1973 года на Т-55 стали также устанавливать 12,7-мм пулеметы ДШКМ, которые размещались на открытой турели над правым люком. Огонь из пулемета по воздушным и наземным целям должен был вести заряжающий, используя либо зенитный коллиматорный прицел, либо открытый механический прицел секторного типа. Кроме этого вооружения в танке была предусмотрена укладка для автомата АКМ и гранат Ф-1.

В качестве силовой установки использовался 12-цилиндровый четырехтактный V-образный дизель жидкостного охлаждения В-55, установленный поперек корпуса и дававший мощность 580 л.с. В отличие от Т-54, был применен новый двухступенчатый воздухоочиститель ВТИ-4 и установлен воздушный компрессор на картере двигателя, что позволило сделать воздушный пуск основным. Крутящий момент через гитару передавался на пятиступенчатую коробку передач, а затем через планетарные механизмы поворота и бортовые редукторы – на ведущие колеса кормового расположения. Ходовая часть каждого борта включала пять опорных катков большого диаметра, направляющее и ведущее колесо. Подвеска катков выполнялась торсионной, с гидроамортизаторами на первых узлах подвески, гусеница имела открытый металлический шарнир, цевочное зацепление и развитые грунтозацепы.

Связь обеспечивалась УКВ-радиостанцией Р-123 и танковым переговорным устройством. Устанавливалась также система пожаротушения, основанная на термозамыкателях и баллонах с углекислотой. Система приводилась в действие экипажем при получении светового и звукового сигналов о пожаре.

Т-62 был создан в том же КБ Карцева и принят на вооружение в 1961 году. Производство танка на Уралвагонзаводе также было к 1979 году прекращено. По сравнению с Т-55, на Т-62 внесли следующие изменения:

• гладкоствольная полуавтоматическая 115-мм пушка У5ТС (2А20) с двухплоскостным стабилизатором 2Э15 «Метеор», автоматом выброса стреляных гильз и прицелом ТШ-2Б-41;

• полусферическая цельнолитая башня с увеличенным до2245 ммдиаметром погона;

• увеличенный на 368 мм в длину и 27 мм в высоту корпус танка;

• измененное расстояние между узлами подвески;

• мелкие конструктивные доработки в узлах и системах танка.

С технической точки зрения эти танки показали себя неплохо. Отработанный в течение десятилетий четырехтактный дизель вполне устойчиво работал и в горах, и в пустынях Афганистана. Мелкая пыль, которая была настоящим проклятием, достаточно быстро забивала сетки и циклоны воздухоочистителя, но его обслуживание не представляло особых трудностей. Летом механикам-водителям особо приходилось следить за температурным режимом двигателя, так как работа на пониженных передачах при высокой температуре окружающего воздуха приводила к перегреву силовой установки. На горных дорогах существенно снижался срок службы ходовой части, особенно гусениц, но так как войска базировались на одном месте, а не двигались, как на «большой войне», всегда была возможность своевременно провести техническое обслуживание и ремонт. Наибольшие трудности для танковых экипажей заключались в климатических особенностях Афганистана. Кондиционеры на советские танки не устанавливались, а парочка маломощных вентиляторов и открытые люки не могли спасти положение. При температуре воздуха, близкой к 30 градусам выше нуля, обитаемые отделения танка превращались в мартен.

Практически не было претензий и к вооружению танков – 100-мм и 115-мм осколочно-фугасные снаряды обладали достаточным действием на незащищенную живую силу, а бронированного противника в Афганистане, по существу, не было. Пулеметы надежно работали в условиях высокой запыленности, правда, на маршах приходилось защищать стволы от попадания пыли, для чего смекалистые танкисты приспособили полиэтиленовые мешки: и от пыли защищает, и не мешает вести огонь. Основным недостатком танкового вооружения в горных условиях оказались малые углы возвышения основного вооружения, что не позволяло обстреливать противника на верхних ярусах. Требуемыми углами обладали зенитные ДШКМ, установленные над люками заряжающих, но они не имели дистанционного управления, и для ведения огня танкисту приходилось выходить из-за броневого прикрытия.

Однако основным недостатком советских танков явилась слабая защита от мин и кумулятивных боеприпасов. Собственно, это не было открытием для конструкторов и военных: еще в ходе арабо-израильских войн в 1967 и 1973 годах танки типа Т-54/55 и Т-62 легко поражались ПТУР и РПГ. Однако в «правильной» полевой войне у танков почти всегда существовала свобода маневра, возможность применения по выявленным противотанковым средствам всей огневой мощи своих и приданных подразделений. В конце концов, само многообразие боевых ситуаций достаточно редко приводило к дуэли танк – РПГ или танк – ПТУР. В связи с этим недостатки в защите советских машин на Ближнем Востоке компенсировались рядом преимуществ: низким силуэтом, хорошей подвижностью по пескам и достаточной огневой мощью.

Другое дело – Афганистан. Здесь танки не имели другого противника кроме одиночного моджахеда с гранатометом и мин, усеивавших дороги. Практически отсутствовала свобода маневра, и даже там, где местность позволяла сойти с дороги, это было в большинстве случаев невозможно, так как обочины плотно минировались противником. Наконец, само нападение производилось моджахедами там, где обзор экипажа сведен к минимуму – в горных дефиле, в зеленой зоне или среди глухих дувалов селений. Генерал-майор Ляховский, помощник руководителя Оперативной группы МО СССР в ДРА, вспоминал: «… танки …в большинстве случаев «не находили» оперативного простора для своего применения, не могли обстреливать вершины гор, вязли в «зеленках» и в бою часто становились бесполезными…».

Все это приводило к тому, что экипаж на боевом выходе мог в любой момент ожидать кумулятивную гранату в борт или взрыв фугаса под гусеницей. Надеяться в такой обстановке приходилось только на броневую защиту, а она-то как раз и подводила.

Относительно тонкая броня бортов, крыши и кормы легко пробивалась гранатой РПГ-7. Имея бронепробиваемость порядка 400…500 мм, гранатомет мог поразить танк типа Т-55/62 и в лоб. Несмотря на относительно слабое заброневое действие, кумулятивная граната при попадании в башню, как правило, убивала одного или более членов экипажа, могла вывести из строя вооружение, подорвать боекомплект. Попадание в моторное отделение делало машину неподвижной мишенью, а если на пути кумулятивной струи встречались топливопроводы, происходило воспламенение. Командир танка сержант В.Руснак вспоминал: «Это очень страшно, когда кумулятивный снаряд попадает в танк. «Прожигает» броню в любом месте. Если люки в башне открыты, то огромная сила давления выбрасывает людей из танка…».

Конечно, бывали и счастливые исключения, например, когда в башню Т-55 попали 7 гранат от РПГ, все они пробили броню, но экипаж остался жив, а танк – боеспособен. К сожалению, так везло далеко не всем: за 11 месяцев1980 г. 16% потерь в танках произошли от огня РПГ.

Краткие ТТХ танков

Характеристики

Названия машин

Т-55

Т-55А

Т-62

Год создания

1958

1962

1961

Экипаж, чел.

4

4

4

Масса, т

36,5

38

37,5

Габариты, мм:

 

– длина по корпусу

6040

6200

6630

– длина с пушкой
  вперед

9000

9000

9335

– ширина

3270

3270

3300

– высота

2218

2350

2395

– клиренс

425

425

430

Бронирование,
мм:

 

– лоб корпуса

100

100

100

– борт корпуса

80

80

80

– лоб башни

200

200

200

– борт башни

170

170

170

Вооружение:

 

– марка пушки

Д-10Т2С

Д-10Т2С

У5-ТС

– калибр, мм

100

100

115

– пулемет

СГМТ

ПКТ

ПКТ

– калибр, мм

2 х 7,62

7,62

7,62

– зенитный
  пулемет

ДШКМ

ДШКМ

ДШКМ

– калибр, мм

12,7

12,7

12,7

Боекомплект:

 

– выстрелов к
  пушке

43

43

40

– 7,62-мм
патронов

3500

2750

2500

– 12,7-мм
патронов

400

400

400

Прицел

ТШ-2Б-32

ТШ-32ПВ

ТШ-2Б-41

Двигатель

В-55

В-55

В-55В

– мощность, л.с.

580

580

580

Удельная
мощность, л.с./т

16,1

15,2

15,4

Скорость,
max, км/ч

50

50

50

Запас хода, км

480

480

450

Еще большую опасность представляли противотанковые мины и фугасы. Потери от минных подрывов за тот же период1980 г. составили 59% от общего числа. Из всего количества подорвавшихся танков 17% были потеряны безвозвратно или требовали капитального ремонта. Взрыв под одной из гусениц разрывал не только ее, но в зависимости от мощности заряда срывались один или несколько опорных катков и узлы подвески. Воздействие взрыва на днище приводило к его прогибу, а то и пролому, контузии или гибели экипажа. Авторы учебника по военно-полевой хирургии отмечали, что «при подрыве бронетанковой техники, когда действие поражающего фактора минно-взрывных боеприпасов осуществляется непосредственно через броневую защиту, могут возникать тяжелые множественные закрытые повреждения…». В качестве основного поражающего фактора указывался резкий перепад давления внутри боевой машины, что приводило к тяжелым травмам черепа, позвоночника и внутренних органов, открытым и закрытым переломам, разрушению и отрыву конечностей. Кроме того, сорванное с мест крепления или разрушенное внутреннее оборудование создавало поток вторичных осколков.

Герой Советского Союза механик-водитель С.Игольченко, который подрывался за полтора года службы шесть раз, вспоминал: «…один из уроков Афганистана: танковый экипаж во время движения находится на броне. Кроме, естественно, механика-водителя. Правильно говорится: пуля-дура. Может зацепить, а может и мимо просвистеть. Другое дело мина или фугас. Окажись экипаж при подрыве внутри танка – не позавидуешь ребятам. А так, тряхнет только, да на землю сбросит. Механику же деваться некуда, его место в утробе машины. Подрыв для него – беда…». Применение минных тралов далеко не всегда обеспечивало безопасность. Ножевые тралы на каменистой почве были бесполезны, а против Катковых применялись различные хитрости: радиоуправление, постепенное срабатывание взрывателя (фугас взрывался не под тралом, а подчас в середине колонны) и многие другие способы минирования.

Таким образом, уже первые операции дали ощутимые потери в боевой технике. За 1979 – 1980 годы 40-я Армия потеряла безвозвратно 19 танков, в несколько раз больше было подбито, но затем восстановлено ремонтными ротами и батальонами. Требовалось усиление защиты, и в войсках начались собственные импровизации: навешивание на броню ящиков с боеприпасами, песком и щебнем, запасных опорных катков, траков гусениц, баков с водой, маслом и топливом, даже наваривали на броню торцами пальцы траков, превращая танк в «ежа».

В мае 1980 года в Кабул приехали ведущие конструкторы вооружения, получившие претензии и пожелания насчет боевой техники, после чего дело поставили на производственную основу и большая часть танков была оборудована на заводах капитального ремонта дополнительной защитой. На борта корпуса навешивались резинотканевые экраны; на лобовую часть устанавливали дополнительный металлокерамический блок в виде коробчатой конструкции из броневых листов толщиной30 мм, внутри которой размещались 5-мм стальные листы с 30-мм промежутками, заполненными пенистым полиуретаном. Аналогичные по конструкции «брови» навешивались на лобовой части башни справа и слева от пушки.

Однако принятые меры существенно не уменьшили динамику потерь, в 1981–1982 годах взорвалось или сгорело еще 45 танков. Поэтому в начале 80-х годов провели большую исследовательскую работу по глубокой модернизации Т-55 и Т-62. В мае1982 г. в ДРА вновь побывала группа конструкторов и директоров заводов во главе с начальником ГБТУ генерал-полковником Потаповым. А в марте1983 г. на вооружение приняли модернизированные Т-55М, Т-55АМ и Т-62М. На них была внедрена усиленная противоминная защита:

• ячеистый каркас на днище корпуса под обитаемыми отделениями из стального швеллера или уголка толщиной80 мм, закрытый снизу шестью броневыми листами толщиной20 мм;

• распорная стойка-пиллерс в отделении управления за спиной механика-водителя для предотвращения прогиба днища при взрыве;

• специальное крепление сиденья механика на полике, приваренном к борту и имеющем зазор с днищем корпуса в30 мм, для того чтобы энергия взрыва не воздействовала непосредственно на сиденье;

• кожух над первой парой торсионов с 20-мм резиновым ковриком для защиты ступней механика, усиленная 20-мм броневым листом крышка аварийного люка.

Помимо уже введенных мер противокумулятивной защиты устанавливались стальные решетчатые экраны на борта и корму корпуса и башни, которые разрушали гранаты РПГ без подрыва.

Улучшили защиту от зажигательного оружия путем установки защитных сеток с мелкой ячейкой на крыше трансмиссии и защитных стальных трубок для наружной электропроводки. На модернизированных танках устанавливалась новая система управления огнем «Волна» с комплексом управляемого вооружения и система пуска дымовых гранат 902Б «Туча». Масса модернизированных машин превысила 40-тонный рубеж, и потребовалось установить форсированный до620 л.с. двигатель. Была улучшена ходовая часть. Ввели усиленные резинометаллические шарниры и грунтозацепы гусениц, новые торсионные валы, гидроамортизаторы на вторые пары опорных катков танков Т-62.

Танками Т-62М был вооружен 24-й гвардейский танковый полк 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, дислоцированный в Шинданде.

Кроме того, шли поиски активных способов защиты танков, которые завершились созданием модификаций Т-55АД и Т-62Д. На этих машинах были внедрены все усовершенствования Т-55АМ (62М), кроме дополнительного бронирования корпуса и башни, и устанавливалась система активной защиты 1030М «Дрозд», созданная совместно НИИстали и Коломенским КБ. Генеральный конструктор Коломенского КБ С.Непобедимый вспоминал: «…известно, что многие виды вооружения в горах оказались малоэффективными. Хотя никаких специальных задач перед нами не ставилось, но я предложил Д.Ф.Устинову выделить средства на разработку системы, специально предназначенной именно для афганских условий. Министерство обороны согласилось с моим предложением. В короткий срок в КБ выполнили, так сказать, сверхплановое задание и поставили в ограниченный контингент советских войск партию вооружения, сразу показавшего свою высокую эффективность…». Система была принята на вооружение в 1987 году и обеспечивала уничтожение двух противотанковых боеприпасов летящих со скоростью от 70 до 700 м/с в каждом секторе по 20 градусов от продольной оси танка. Обнаружение подлетающих объектов производилось двумя РЛС мм-диапазона, поражение осуществлялось на расстоянии6,6 метра от танка потоком осколков, образующимся при подрыве 107-мм выстрела ЗУОФ-14. Готовность к повторному действию обеспечивалась через 0,2 секунды, масса комплекта составила всего600 килограммов. При испытаниях «Дрозда» на заключительном этапе был использован вертолет Ми-24, который обстрелял танк Т-55 с системой «Дрозд» противотанковыми управляемыми ракетами «Фаланга». Ни одна из ракет не попала в цель, все они были уничтожены системой «Дрозд» на подлете.

Надо признать, что модернизация и в этом случае не привела к кардинальному уменьшению потерь в танках. Противник начал использовать лишь более мощные фугасы. Упоминавшийся выше С.Игольченко вспоминал об одном из подрывов: «Взрыв получился внушительный. Нашему «слоненку» вырвало днище, осколками посекло все внутренности, даже приборную панель покорежило. Мне же снова повезло – только оглушило…». Динамика потерь зависела скорее от интенсивности боевых действий, нежели от технических усовершенствований.

Как видим, отношение безвозвратных потерь в танках к безвозвратным боевым потерям личного состава в ходе войны находилось на среднем уровне в 0,01 танка на одного погибшего. Спад в потерях наблюдался в 1984 и 1987 годах до 0,002 и 0,005 соответственно, рост – в 1981, 1988 и 1989 годах, причем особо существенный, до 0,03 – в 1988 – 1989 годах. По отношению к общему количеству танков 40-й Армии в 1988 году (580 единиц), безвозвратные потери составили в 1988 -1989 годах – 4,14%.

Определенное представление о соотношении безвозвратных потерь танкистов к общим потерям дает таблица, составленная по данным о погибших уроженцах Свердловской области (см. таблицу 4).

Показательно, что из восьми погибших танкистов-свердловчан лишь двое погибли непосредственно в боевых машинах: механик-водитель в 181-м мсп от попадания гранаты РПГ в танк, наводчик орудия в 177-м мсп – от прямого попадания мины в открытый танковый люк.

Модернизация в ходе афганской войны дала толчок поискам путей дальнейшего усиления танков типа Т-54/55 и Т-62, которые в 1988 г. составляли, соответственно, 36,5 и 26,7% танкового парка СССР. Она была направлена в основном на улучшение защищенности путем установки динамической или активной защиты и повышение огневой мощи.

Мотострелковые подразделения 40-й Армии были первоначально вооружены бронетранспортерами БТР-60ПБ и БТР-70, разведывательно-дозорными машинами БРДМ-2 и боевыми машинами пехоты БМП-1. В эту же группу мы вынуждены отнести и зенитную самоходную установку ЗСУ-23-4 «Шилка», которая в афганских условиях не имела воздушных целей и использовалась для огня прямой наводкой по наземным целям.

БМП-1 была создана СКБ Челябинского тракторного завода под руководством П.П.Исакова на специальной гусеничной базе и принята на вооружение в 1966 году. Серийное производство машины было организовано на Курганском машиностроительном заводе.

Боевая машина имела корпус характерной лодочной формы, сваренный из катаных броневых листов толщиной от 6 до 26 мм. Согласно расчетам и опытным стрельбам, лобовая броня толщиной 26 мм, имеющая большие углы наклона, должна была выдерживать попадания 23-мм бронебойных снарядов с 500 метров, а 6-мм бортовая броня – 7,62-мм бронебойной пули с 75 метров. В носовой части корпуса размещалось моторно-трансмиссионное отделение, левее которого находилось отделение управления, в котором работал механик-водитель. Сразу за ним размещался командир машины. Коническая башня, в которой размещался наводчик-оператор, находится в центре, а десант размещен в кормовой части корпуса вдоль бортов. Десант имел возможность вести огонь из личного оружия через бойницы с шаровыми установками, гильзоотбойниками и отсосом пороховых газов. Десантировался личный состав через кормовые двери, но мог использовать и люки в крыше корпуса.

В комплекс вооружения машины, помимо оружия пехоты, входила 73-мм гладкоствольная активно-реактивная пушка 2А28 «Гром» с полуавтоматическим электромеханическим механизмом заряжания и перископическим прицелом 1ПН22 с дневной и ночной ветвями. Пушка устанавливалась в башне, с ней спаривался 7,62-мм пулемет ПКТ. Кроме того, над маской пушки размещалась пусковая установка 2П130 для ПТУР 9М14 «Малютка» в виде открытой направляющей, перезаряжаемая вручную через специальный лючок в башне. В десантном отделении имелась укладка для РПГ-7 или ПЗРК 9К32 «Стрела-2».

В качестве силовой установки использовался 6-цилиндровый четырехтактный V-образный дизель УТД-20 с водяным охлаждением. Двигатель монтировался в одном блоке с трансмиссией, которая включала главный фрикцион, пятиступенчатую коробку передач, двухступенчатые планетарные механизмы поворота и бортовые передачи.

В ходовой части применили шесть односкатных опорных катков малого диаметра на торсионной подвеске и три поддерживающих ролика на борт. Опорные катки для увеличения запаса плавучести выполнялись полыми, а движение на плаву осуществлялось перематыванием гусениц в гидродинамических кожухах надгусеничных полок. Чтобы предотвратить заливание набегающей водой крыши МТО и люка механика-водителя, на носовой части корпуса был установлен волноотражательный щиток. Была использована новая мелкозвенчатая гусеница с двухгребневым траком и параллельным резинометаллическим шарниром, а также телескопические гидроамортизаторы на первых и последних узлах подвески.

Машина оснащалась радиостанцией Р-123 с ТПУ Р-120, фильтровентиляционной установкой с нагнетателем, автоматическим противопожарным оборудованием и термодымовой аппаратурой.

В год ввода войск в Афганистан в серию пошел модернизированный вариант БМП-1П, отличавшийся противотанковым ракетным комплексом и отсутствием автомата заряжания. Кроме того, на базе БМП-1 строилась боевая разведывательная машина БРМ-1К, имевшая дополнительное оборудование и башню увеличенного объема (см. табл. 5).

Начавшиеся бои сразу подтвердили выводы по итогам сражения на Ближнем Востоке в 1973 году. БМП-1 не выдерживала попаданий 12,7-мм пуль, не говоря о гранатах РПГ. Уже в первый день афганской эпопеи, при штурме дворца Тадж-Бек, в котором находился Х.Амин, одна из БМП, участвовавших в операции, была подбита огнем 12,7-мм пулемета ДШК. Попадание противотанковой гранаты, как правило, вызывало воспламенение машины с последующим взрывом боекомплекта. Майор И.Блиджан вспоминал: «…залп трех гранатометчиков, поднявшихся из-за дувала метрах в двухстах, пришелся по его машине. «Одна, две, три, все три – в борт» – подсчитал я про себя… 22-я машина задымила, вильнула вправо и остановилась на обочине… машина горела, и вдруг вспышка и грохот взрыва… взрыв был страшным. На бетонке осталась лишь нижняя броневая плита и почему-то ведущие колеса…».

Обитаемость в условиях жаркого климата была ниже всяких норм. Механик-водитель БМП В.Танцев вспоминал: «…нам, экипажам БМП, пожалуй, тяжелее других было в неистовую афганскую жару. Солнце так прогревало броню машин, что рукой нельзя было дотронуться. Вот и сидишь под этой броней, как в печке, невольно о нашей русской зиме думаешь. Вышел бы да обтерся снежком». Углы возвышения оружия не позволяли вести бой в горах, мощность и точность 73-мм орудия оставляли желать лучшего.

Кроме того, БМП плохо выдерживала минные подрывы, а места механика-водителя и командира машины находились непосредственно у левой гусеницы. Наводчик-оператор БМП Н.Курган вспоминал о подрыве на мине весной 1980 года под Джелалабадом: «Я было задремал в операторском отделении, когда какая-то сила ударила в голову. Очнулся полулежа, боль в голове. Вылезаю из БМП – слева от машины – перепуганная пехота. Сергей Болотников бинтует командиру машины ногу. Тому вырвало кусок мяса выше колена. Его счастье, что он вылез из БМП и ехал на броне. Кричу: «Где Рубан?» Вижу – люк закрыт… бросился открывать. Поднимаю Сережу под руки, а сам себе думаю, что-то сильно уж он легкий стал, поднял выше и все увидел. Меня прошиб пот. Ног не было вообще. Лишь от левой ноги осталась торчать короткая берцовая кость… в днище зияла огромная дыра. Вырвало два катка, внутри страшное месиво крови, костей, железа, земли…».

Подрыв под правой гусеницей обычно имел менее трагичные последствия. Механик-водитель БМП В.Танцев вспоминал: «…раздался взрыв. Мою машину подбросило кверху, отсек наполнился пороховой гарью. Я выскочил из машины, чтобы определить повреждение. Увидел пробоину в корпусе, оторванный каток, разбитую гусеницу… все это меня, конечно, нисколько не обрадовало, но испарина у меня на лбу выступила по другой причине. Взрыв произошел с правой стороны, и я представил, что бы могло произойти, если бы мина рванула слева, где я сидел за рычагами».

Поэтому с 1982 года в 40-ю Армию стала поступать БМП-1Д, на которую навесили стальные бортовые экраны и усилили днище под местами механика-водителя и командира машины. Ввиду утяжеления машина потеряла плавучесть, что в условиях Афганистана было несущественным недостатком. Сами механики-водители в качестве подручного средства защиты использовали мешки с песком, укладываемые на днище отделения управления.

Кроме того, для усиления вооружения БМП-1, войсковые умельцы приваривали АГС-17 на крышу башни БМП-1, компенсируя тем самым низкое осколочное действие 73-мм снарядов пушки «Гром». Учитывая афганский опыт, в Кургане был создан вариант 765сп8, или БМП-1ПГ, на котором в качестве дополнительного вооружения устанавливался автоматический гранатомет АГ-17 «Пламя».


0
Регистрируйся чтобы комментировать.
[ Регистрация | Вход ]