"Милость Аллаха в том, что я попал в плен" (Рассказ ваххабита Арсена Хандохова)

Засевший в Кодорском ущелье отряд Руслана Гелаева вырвался из абхазского окружения. Однако уйти удалось не всем. С одним из попавших в плен боевиков корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА встретилась в камере следственного изолятора республиканской службы безопасности.
       
       Его зовут Арсен Хандохов. Он ваххабит, родом из кабардино-балкарского города Тырныауз. Оперативники считают его самым непримиримым из всех задержанных, а сам он называет себя приверженцем чистого ислама: "Я с детства намаз делал, у меня родители мусульмане". Когда-то Арсен выучился в ПТУ на электросварщика, отслужил в армии, потом работал в Тырныаузе то в пожарной части, то инкассатором, то охранником в налоговой инспекции. Два года назад уехал в Братск на заработки. Говорит, что там понял, что "деньги и машины не заберешь на тот свет", и стал изучать книги, которые дал ему с собой отец.
       — Я много читал Коран. Я узнал, что должен в первую очередь любить Аллаха, потом посланника его. Должен любить отца и мать, а после них — братьев-мусульман. Тогда я буду в раю.
       Арсен вернулся в Тырныауз, чтобы "во всем помогать родителям". Там он встретил человека по имени Абдусалан. Тот и наставил Арсена на "праведный путь".
       — Он сказал мне, что если не вести джихад, не воевать с неверными, то вся моя праведная жизнь потом перед лицом Аллаха будет сведена к нулю. И я решил воевать с неверными и отстаивать братьев-мусульман. Неверные — это русские, которые отняли у чеченцев землю.
       — А вы не думали, что Абдусалан мог вас обмануть, что в Чечне все не так, как он сказал?
       — Я ни разу не был в Чечне, но думаю, он правду сказал. Если он нас обманул, его за это Аллах накажет.
       Абдусалан переправил Арсена и с ним еще двух человек в Грузию — в Панкисское ущелье в село Цнубани. Там уже было несколько групп: дагестанцы, турки и кабардинцы. В каждой группе человек по 35 и каждая жила в отдельном доме.
       — Когда мы приехали, то обучение уже закончилось, мы опоздали. А там ведь каждого бойца учили стрелять, обучали тактике боя в лесу и в горах. Правда, наш амир Сейфулла сказал, что мы обучимся на месте. Но Хамзат, который собирал группы для отправки в Чечню, сказал, что необученных не возьмет.
       — Хамзат, это кто?
       — Хамзат Гелаев. Вы его Русланом называете. Он был там главный. Он всегда ходил в черной длинной рубашке до колен, черной шапочке и черных брюках.
       Гелаев и Сейфулла со своими людьми уехали, и Арсен с несколькими товарищами стали думать, как бы самим добраться до Чечни. Ведь в горах скоро должен был выпасть снег, и тогда в Чечню уже не попасть до весны.
       — Тогда в селе оставался еще один отряд русского, мы его Русиком звали. У него было больше 30 человек. Он шел последним и взял нас с собой.
       — Русик тоже за справедливость воевал?
       — Нет, думаю, за деньги.
       Однако отряд Русика оказался не в Чечне, а в Абхазии. Там ведь, по словам Арсена, "тоже много неверных, которые не поклоняются Аллаху. И у них тоже есть оружие".
       Сначала на двух "КаМАЗах" с автоматами и с пулеметами отправились в Тбилиси. Оттуда вдоль абхазской границы — к Джварскому водохранилищу. Перебрались через него на плотах, а там уже ждали машины. Они отвезли всех в грузинскую Сванетию, и оттуда уже пешком через перевал Хида отряд перебрался в абхазскую Сванетию, которую сами абхазцы не контролируют.
       — Говорят, кстати, что рядом с Гелаевым видели губернатора абхазской Сванетии Квициани. Вы его видели?
       — Я не видел, я в лицо его не знаю, но про это многие говорили. Он, кажется, вместе со своим отрядом встретил Гелаева в Сванетии и оттуда пошел с ним. Я знаю, что был отряд из грузин, их около 40 человек было. Наверное, это его отряд.
       Как бы то ни было, но всю дорогу по контролируемой грузинами территории вооруженную группу, в которой шел Арсен, никто ни разу не остановил. Более того, когда боевики уже были в Абхазии, им вертолетами из Грузии доставляли еду.
       В конце концов отряд вышел к селу Георгиевское, где, как оказалось, уже находился Гелаев со своими людьми.
       — Переночевали у села, а утром, после первого намаза, услышали выстрелы. Хамзат приказал нам выдвигаться в село. До обеда мы стояли перед селом, потому что там работала наша разведка. Мы слышали выстрелы, думали, там идет бой. Потом зашли в село.
       Арсен не знал, что это за выстрелы. А это гелаевцы напали на абхазских милиционеров, которые везли продовольствие на ближайший пост. Двоих из них боевики взяли в плен, остальных убили. При этом в Георгиевском было убито пять мирных жителей, среди них ребенок.
       — Разве с ними вы хотели вести джихад?
       — Мы не знали, что там убили людей. Нам не показали их. Я только сейчас это узнал и сильно жалею.
       Куда отправился их отряд из Георгиевска, Арсен не знает. Но он долго рассказывает о том, как по приказу Гелаева они с тяжелыми рюкзаками на плечах шли то ли к какой-то речке, то ли к какой-то трассе. Как Гелаев, который в это время был уже неизвестно где, отдавал им команды по рации и приказывал то оставить тяжелые рюкзаки, то вернуться за ними. Как у его командира Сайдуллы сели батарейки, и тот, не поняв последних распоряжений Гелаева, послал Арсена поискать его где-нибудь поблизости. Тот не нашел, а когда вернулся, Сайдуллы с людьми уже не было. В итоге Арсен с двумя такими же отбившимися боевиками и сопровождавшим их грузином Чхаклини вернулись в село.
       — А там у дома стоял какой-то "уазик". В нем сидели люди, бородатые, с четками. Я подошел и спросил, все ли рюкзаки забрали. Один из них сказал: "Да это же не наш!" Нас повалили на землю, скрутили, ударили. Я понял, что это были абхазы. Я потом узнал, что здесь тоже есть мусульмане. Если бы я это знал раньше, я бы сюда не пошел. Я вообще хотел бы сейчас спросить у Гелаева, зачем он пошел в Абхазию? Он же говорит, что воюет за Чечню...
       — А вы сами по-прежнему считаете, что нужно вести джихад?
       — Джихад нужно со знаниями вести. Теперь я понял. Человека если убьешь, то потом не оживишь. Для меня милость Аллаха в том, что я попал в плен и не совершил злодейство.