Наши вертолетчики в Сирии: «воздушные рабочие воины»

Многие из нас не раз смотрели прекрасный фильм о советских разведчиках, который называется «Их знали только в лицо». Вспомнился мне он потому, что здесь, на авиационной базе Хмеймим, российские военные лётчики ежедневно выполняют специальные задания. Выполняют профессионально, мужественно, самоотверженно.

А вот рассказать о них – прямо и открыто – не представляется возможным. Конечно, что проще – назвать героя моего рассказа Иваном Ивановым или Петром Сидоровым, но я не буду этого делать. Ведь речь идёт не о фамилии, а о конкретной боевой работе офицера. Поэтому имя героя моего рассказа, мужественного капитана, – Командир.

И это имя я буду писать с большой буквы. Таких, как он, здесь знают в лицо. А на днях главнокомандующий Воздушно-космическими силами России Герой Российской Федерации генерал-полковник Виктор Бондарев вручил этому мужественному офицеру медаль «За боевые отличия».

С экипажем этого вертолёта Ми-8 мне довелось летать не один раз. Поэтому наше знакомство быстро переросло в дружбу. Не скажу, что мы ели из одного котелка, но вот сухпайком экипаж вертолёта поделился со мной по-братски. А дело было так. Весь день мы, журналисты, работали в Алеппо. Естественно, ни завтрака, ни ужина не было. А когда прибыли на площадку, узнали, что вылет задерживается. Уже начало смеркаться.

– Вы хоть ужинали? – спросил меня Командир.

– Да не довелось. Ни обеда, ни ужина…

Без лишних слов Командир достал сухой паёк, вскрыл коробку, и мы перекусили.

– Да, опять будем лететь ночью, – вздохнул он.

Что такое лететь ночью – дело понятное. Именно в тёмное время суток активизируются боевики разношёрстных бандформирований.

Мы благополучно взлетели и благополучно приземлились в Хмеймиме. Полёт прошёл нормально. Хотя, говоря военным языком, осуществлялся он уже в условиях преодоления противодействия противника. Об этом я узнал позже, когда вновь встретился с Командиром. Он видел из кабины пилотов то, чего не видели мы…

У вертолёта, на котором летает этот экипаж, можно сказать, счастливый номер. Поэтому и запоминается он сразу.

Этому экипажу вертолёта не раз доводилось выполнять сложные задания, в том числе и под огнём противника

Я беседую с экипажем.

– Что запомнилось в Сирии? – переспрашивает Командир. – Многое было. Обо всём не расскажешь. Вот один случай. Мы на аэродроме сбрасывали наборы с гуманитарной помощью, чтобы посмотреть, в каком виде они достигают земли. Что толку, если всё разобьётся от удара о грунт. Поэтому надо было выбрать оптимальный вариант. И тут прямо в полёте нам сообщили, что нужно срочно вылететь в одну из провинций. Мы приземлились, дозаправились и полетели. Знаете, на этот раз мы особенно волновались – от нашего полёта зависела жизнь человека. Приземлившись в заданном районе, взяли на борт раненого. Я во время полёта периодически наблюдал из кабины пилотов за тем, как врач оказывает ему помощь. И вот наступил момент, когда доктор показал жестом, что всё кончено.

«Умер, – с тоской подумал я. – Всё-таки не успели…»

Но врач не сдался. Он сумел, как говорят в таких случаях, буквально с того света вытащить раненого. А потом всё опять повторилось. И вновь доктор не сдался. Раненого доставили в госпиталь, и он выжил. Хотел я его фамилию узнать, да так и не пришлось…

Этому экипажу вертолёта не раз доводилось выполнять сложные задания, в том числе и под огнём противника. Около 160 часов составляет его налёт в небе Сирии.

– Мы до ужаса спокойны, – рассказывает о своём экипаже Командир. – На все нештатные ситуации реагируем хладнокровно и грамотно. Никогда не было даже намёка на малейшее проявление чувства паники. Так что мне с ребятами повезло.

Мы разговариваем на различные темы. Командир рассказывает, что всегда старается выполнять совет отца – не только думать о сегодняшнем дне, но и предвидеть завтрашний.

– Сами знаете, многие живут одним днём, а некоторые – те вообще живут днём вчерашним. А я стараюсь что-то смоделировать наперёд, что-то предвидеть… И это очень помогает мне не только здесь, в Сирии, но и в России.

– Что ты ценишь в российском солдате и российском офицере? – задаю я крайний вопрос.

– Умение выполнить задание, проявив при этом мужество и героизм, и остаться в живых. Ведь всех нас ждут дома. Мы думаем в отличие от нашего противника не о смерти, а о жизни.

Я всегда с особым уважением отношусь к лётчикам. Видел их боевую работу в Афганистане, вижу её и здесь. Можно, конечно, назвать их высокопарно «рыцарями неба», но я бы их назвал более точно, как в прекрасной песне, которая звучала в советском фильме «Хроника пикирующего бомбардировщика», «воздушными рабочими войны».

Свою работу они знают и выполняют её, как велит воинский, офицерский долг.

Хмеймим, Сирия