Рассказы участников чеченской войны

Сегодня мы публикуем рассказ офицера, который командовал тем отрядом вначале, действовал в его составе до пленения и, так вышло, командовал на завершающем этапе. Уже в плену. Эта история от непосредственного участника тех событий, так сказать «из первых уст».

В рассказе офицера-десантника, прошедшего через ад новогоднего, с 1994 на 1995 год, штурма Грозного, нет воспоминаний о падающем снеге, декабрьском и январском холоде. «Почему?» — думал я. Зима в Чечне — испытание снегом, дождем, каленым ветром. И понял, что для офицера-разведчика, интеллектуала, самым мучительным истязанием в те дни была не зима, а то, о чем он поведает сам…

В рассказе офицера-десантника, прошедшего через ад новогоднего, с 1994 на 1995 год, штурма Грозного, нет воспоминаний о падающем снеге, декабрьском и январском холоде. «Почему?» — думал я. Зима в Чечне — испытание снегом, дождем, каленым ветром. И понял, что для офицера-разведчика, интеллектуала, самым мучительным истязанием в те дни была не зима, а то, о чем он поведает сам…

В рассказе офицера-десантника, прошедшего через ад новогоднего, с 1994 на 1995 год, штурма Грозного, нет воспоминаний о падающем снеге, декабрьском и январском холоде. «Почему?» — думал я. Зима в Чечне — испытание снегом, дождем, каленым ветром. И понял, что для офицера-разведчика, интеллектуала, самым мучительным истязанием в те дни была не зима, а то, о чем он поведает сам…

В рассказе офицера-десантника, прошедшего через ад новогоднего, с 1994 на 1995 год, штурма Грозного, нет воспоминаний о падающем снеге, декабрьском и январском холоде. «Почему?» — думал я. Зима в Чечне — испытание снегом, дождем, каленым ветром. И понял, что для офицера-разведчика, интеллектуала, самым мучительным истязанием в те дни была не зима, а то, о чем он поведает сам…

Затишье на этом участке ответственности Итум-Калинского погранотряда удивляло многих. Просто не верилось, что в известном на весь мир Аргунском ущелье может стоять такая тишина.

Спрашивает разрешения закурить и, услышав в ответ: «Конечно», с на­слаждением затягивается. Свернув из бумажки маленький кулечек, аккуратно стряхивает в него пепел. Заметно вол­нуется. Как же, журналисты берут ин­тервью, выпытывают подробности. Не его обстановка, не в своей тарелке се­бя чувствует. Привык с солдатами, на броне в походе, в поле, у карты, при­вык видеть силуэт Кавказского хребта, до которого, кажется, дотянуться рукой можно. А тут сидит в кабинете, расска­зывает…

Мы начинаем серию рассказов и воспоминаний «Кавказский дневник» от сотрудников Северо-Кавказского УВД во время первой и второй чеченских войн.

"…Путь самурая — это, прежде всего, понимание того, что ты не знаешь, что может случиться с тобой в следующий миг. Победа и поражение часто зависят от случайных обстоятельств.