"Поиск пропавших без вести государству не интересен..."

Соб­ст­вен­но го­во­ря, по­ис­ком про­пав­ших без вес­ти сол­дат в Рос­сии оза­бо­ти­лись толь­ко в 1992 го­ду. Ини­циа­то­ра­ми вы­сту­пи­ли, как ни стран­но, аме­ри­кан­цы. По­сле встре­чи Бо­ри­са Ель­ци­на и Джорд­жа Бу­ша-стар­ше­го бы­ла соз­да­на рос­сий­ско-а­ме­ри­кан­ская ко­мис­сия по по­ис­ку во­ен­но­плен­ных и про­пав­ших без вес­ти. Ко­мис­сия эта за­ни­ма­лась в ос­нов­ном по­ис­ком аме­ри­кан­ских во­ен­но­слу­жа­щих, про­пав­ших без вес­ти или за­хо­ро­нен­ных на тер­ри­то­рии СССР по­сле Вто­рой ми­ро­вой, ко­рей­ской и вьет­нам­ской войн.

В 1994 го­ду бы­ла соз­да­на Ко­мис­сия по во­ен­но­плен­ным, ин­тер­ни­ро­ван­ным и про­пав­шим без вес­ти при Пре­зи­ден­те РФ, ко­то­рая ра­зы­ски­ва­ла уже со­вет­ских во­ен­но­слу­жа­щих. Ини­ции­ро­вал её соз­да­ние на­чаль­ник Ин­сти­ту­та во­ен­ной ис­то­рии Дмит­рий Вол­ко­го­нов. Он же и стал её пред­се­да­те­лем. До это­го в СССР та­кой струк­ту­ры по­про­сту не су­ще­ст­во­ва­ло. По­ис­ком и за­хо­ро­не­ни­ем ос­тан­ков на­ших сол­дат за­ни­ма­лись толь­ко по­ис­ко­вые от­ря­ды.

По дан­ным ко­мис­сии, про­пав­ши­ми без вес­ти на тот мо­мент чис­ли­лись око­ло 4 млн. че­ло­век. Боль­шин­ст­во из них - 3,5 мил­лио­на - про­па­ли во вре­мя Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Еще 274 че­ло­ве­ка про­па­ли в Аф­га­ни­ста­не, 228 в Тад­жи­ки­ста­не, 2 в Мо­зам­би­ке и 12 в Ан­го­ле.

По­сле на­ча­ла пер­вой че­чен­ской кам­па­нии при ко­мис­сии бы­ла ор­га­ни­зо­ва­на вре­мен­ная ра­бо­чая груп­па, ко­то­рая ста­ла за­ни­мать­ся по­ис­ком и ос­во­бо­ж­де­ни­ем плен­ных и про­пав­ших без вес­ти в Чеч­не. В этом но­ме­ре - ин­тер­вью с Ви­та­ли­ем Бен­чар­ским, ко­то­рый воз­глав­лял эту ра­бо­чую груп­пу в ав­гу­сте 1996 го­да.

- По­на­ча­лу че­чен­цы на­ших плен­ных от­пус­ка­ли. Как это про­изош­ло, на­при­мер, в но­яб­ре 94-го, по­сле раз­гро­ма тан­ко­вой ко­лон­ны ав­тур­ха­нов­ской оп­по­зи­ции в Гроз­ном. То­гда ду­да­ев­цы плен­ных вер­ну­ли. И в са­мом на­ча­ле пол­но­мас­штаб­ных бое­вых дей­ст­вий в де­каб­ре 94-го они то­же от­пус­ка­ли на­ших сол­дат. Но по­том пе­ре­ста­ли это де­лать, по­то­му что их по­про­сту ни­кто не тре­бо­вал вер­нуть. И чис­ло за­хва­чен­ных бое­ви­ка­ми рос­сий­ских во­ен­но­слу­жа­щих ста­ло рас­ти.

Их судь­бой на­ча­ли за­ни­мать­ся толь­ко по­сле то­го, как ко­ман­дую­щим груп­пи­ров­кой был на­зна­чен ге­не­рал Ана­то­лий Ро­ма­нов. Это бы­ло вес­ной 95-го. По ини­циа­ти­ве Ро­ма­но­ва бы­ла соз­да­на со­вме­ст­ная рос­сий­ско-че­чен­ская на­блю­да­тель­ная ко­мис­сия (СНК). Это бы­ла не­офи­ци­аль­ная струк­ту­ра, ко­то­рая за­клю­ча­ла до­го­во­рен­но­сти не­по­сред­ст­вен­но с по­ле­вы­ми ко­ман­ди­ра­ми. Но про­су­ще­ст­во­ва­ла СНК не­дол­го. По­сле по­ку­ше­ния на Ро­ма­но­ва она ка­кое-то вре­мя еще про­дол­жа­ла ра­бо­тать, но по­том её дея­тель­ность со­шла на нет.

В ок­тяб­ре 95-го, ко­гда ста­ло оче­вид­но, что лю­дей про­па­ло мно­го, а их ро­зы­ском прак­ти­че­ски ни­кто не за­ни­ма­ет­ся, на­чаль­ник Ге­не­раль­но­го шта­ба Ми­ха­ил Ко­лес­ни­ков из­дал ди­рек­ти­ву о соз­да­нии груп­пы по по­ис­ку про­пав­ших во­ен­но­слу­жа­щих. В со­став груп­пы долж­ны бы­ли вой­ти офи­цер из глав­но­го шта­ба Су­хо­пут­ных войск, офи­цер управ­ле­ния кад­ров СКВО и офи­цер орг­моб­управ­ле­ния СКВО. Я в то вре­мя слу­жил в глав­ном шта­бе Су­хо­пут­ных войск и сам по­про­сил­ся в эту груп­пу. Од­на­ко в мо­ей прось­бе по­че­му-то ус­мот­ре­ли ка­кой-то умы­сел. Мне при­шлось объ­яс­нять, что слу­жил в Гроз­ном с 72-го по 80-й год, у ме­ня там ос­та­лось мно­го зна­ко­мых, воз­мож­но, их уда­ст­ся ра­зы­скать, до­го­во­рить­ся, ус­та­но­вить ка­кие-то кон­так­ты с ме­ст­ным на­се­ле­ни­ем. Мне ка­за­лось, что я мо­гу сде­лать эту ра­бо­ту. И по­сле про­во­ло­чек в ян­ва­ре 96-го я все-та­ки уе­хал в Чеч­ню.

Прие­хал, ос­мот­рел­ся. Бог его зна­ет, с че­го на­чи­нать, как ра­бо­ту стро­ить? Ди­ко бы­ло - в сво­ем го­су­дар­ст­ве свои гра­ж­да­не сво­их же сол­дат в плен бе­рут! По­си­дел без де­ла день, дру­гой, тре­тий и по­шел к на­чаль­ни­ку шта­ба Объ­е­ди­нен­ной груп­пи­ров­ки Вик­то­ру Вла­сен­ко­ву, ска­зал, что мне не­об­хо­ди­мо для ра­бо­ты. Во-пер­вых, нуж­но бы­ло на­ла­дить кон­так­ты с ме­ст­ны­ми. Бое­ви­ки по­сто­ян­но миг­ри­ро­ва­ли - се­го­дня они в Ша­тое, зав­тра в Ве­де­но. Вме­сте с со­бой они пе­ре­во­зи­ли и плен­ных. Ин­фор­ма­цию о том, где имен­но на­ши ре­бя­та на­хо­дят­ся в дан­ный мо­мент, на­до бы­ло по­лу­чать от бое­ви­ков. Во-вто­рых, све­де­ния долж­ны оп­ла­чи­вать­ся, зна­чит, нуж­ны день­ги. В-треть­их - экс­гу­ма­ция. Ни­кто из нас то­гда да­же не пред­став­лял, как это де­ла­ет­ся. В 205-й бри­га­де бы­ла вне­штат­ная экс­гу­ма­ци­он­ная ко­ман­да, но к то­му мо­мен­ту она рас­па­лась. Что­бы ее вос­соз­дать, нуж­ны бы­ли спе­циа­ли­сты.

Ка­ко­го-то опы­та на тот мо­мент у нас прак­ти­че­ски не бы­ло - мы толь­ко один раз съез­ди­ли в Ша­той и смог­ли ос­во­бо­дить че­ты­рех че­ло­век. Прав­да, нас там чуть не рас­стре­ля­ли то­гда. Эта по­езд­ка по­ка­за­ла, что к ра­бо­те нуж­но под­хо­дить ос­но­ва­тель­но, соз­да­вать офи­ци­аль­ные струк­ту­ры.

Ко­ман­дую­щим Объ­е­ди­нен­ной груп­пи­ров­кой был Вя­че­слав Ти­хо­ми­ров, и, на­до от­дать ему долж­ное, по­ис­ку сол­дат он уде­лял боль­шое вни­ма­ние. На уров­не пра­ви­тель­ст­ва Чеч­ни этот во­прос был ре­шен. В пра­ви­тель­ст­ве Зав­гае­ва то­же бы­ла соз­да­на ко­мис­сия, ко­то­рая, в от­ли­чие от СНК, к то­му мо­мен­ту уже рас­пав­шей­ся, бы­ла офи­ци­аль­ной. Она то­же за­ни­ма­лась плен­ны­ми - как с той, так и с дру­гой сто­ро­ны.

2 фев­ра­ля из Мо­ск­вы при­ле­те­ла ко­ман­да из ад­ми­ни­ст­ра­ции пре­зи­ден­та. При­вез­ли с со­бой спе­циа­ли­стов из МВД, лю­дей, ко­то­рые за­ни­ма­лись экс­гу­ма­ци­ей. Как ока­за­лось, это бы­ла ра­бо­чая груп­па при Ко­мис­сии по во­ен­но­плен­ным. Соз­да­на она бы­ла по ини­циа­ти­ве ге­не­ра­ла Ана­то­лия Вол­ко­ва, за­мес­ти­те­ля Дмит­рия Вол­ко­го­но­ва. В 95-м Вол­ков вое­вал в Гроз­ном на кон­серв­ном за­во­де, был на­гра­ж­ден ор­де­ном Му­же­ст­ва. Он все ви­дел свои­ми гла­за­ми. И, вер­нув­шись из Чеч­ни в Мо­ск­ву, пред­ло­жил соз­дать эту груп­пу. В де­каб­ре 95-го Ель­цин указ под­пи­сал, но ес­ли бы Ана­то­лий Вол­ков не ини­ции­ро­вал её соз­да­ние, то вряд ли бы она ко­гда-ни­будь поя­ви­лась.

Са­мую по­сле­до­ва­тель­ную и ак­тив­ную ра­бо­ту по по­ис­ку сво­их про­пав­ших сы­но­вей ве­ли ма­те­ри. В Хан­ка­ле в тот мо­мент жи­ли мно­гие из них. Страш­но бы­ло по­сле ян­ва­ря в Гроз­ном. Ма­туш­ки ка­ж­дый бо­жий день к нам: ну как, ну что? А что мы мо­жем им от­ве­тить? Стра­на уз­на­ла о том, что у неё есть плен­ные, толь­ко 23 фев­ра­ля 96-го, по­сле про­грам­мы "Взгляд". Уже год как шла вой­на. Лю­би­мов сде­лал то­гда ма­те­ри­ал о груп­пи­ров­ке. В том чис­ле под­ня­ли и те­му плен­ных. До этой пе­ре­да­чи да­же офи­це­ры в Чеч­не не зна­ли, сколь­ко на­ших плен­ных у бое­ви­ков. То­гда бы­ла оз­ву­че­на циф­ра - пять­сот че­ло­век, но, по-мое­му, на са­мом де­ле их бы­ло го­раз­до боль­ше.

То­гда мы со­бра­ли ма­те­рей, пять че­ло­век, и от­пра­ви­ли в пра­ви­тель­ст­во, в Мо­ск­ву. Я го­во­рю: ме­ня там ни­кто слу­шать не бу­дет, мой ранг пол­ков­ни­ка не по­зво­ля­ет вой­ти в эти ка­би­не­ты, но вы, ма­мы, воз­мож­но, смо­же­те по­пасть к вы­со­ко­по­став­лен­ным чи­нов­ни­кам. На эту по­езд­ку ро­ди­те­ли со­бра­ли по­след­ние день­ги. По­еха­ли. Един­ст­вен­ный, кто им по­мо­гал в Мо­ск­ве, это Ан­на Ива­нов­на Пя­сец­кая. Вы ду­мае­те, хоть кто-ни­будь из чи­нов­ни­ков при­нял ро­ди­те­лей в Мо­ск­ве? Ни­кто!

Го­су­дар­ст­вен­ной про­грам­мы по вы­зво­ле­нию на­ших сол­дат и офи­це­ров из пле­на не бы­ло, бы­ла толь­ко до­б­рая во­ля лю­дей. Со вре­ме­нем у ме­ня сло­жи­лись хо­ро­шие от­но­ше­ния с со­труд­ни­ка­ми МВД и ФСБ. Они час­то де­ли­лись ин­фор­ма­ци­ей, по­мо­га­ли нам. Гра­ж­дан­ские ино­гда при­ез­жа­ли, рас­ска­зы­ва­ли, что зна­ют, где си­дят столь­ко-то плен­ных.

По­том я со­об­ра­зил, что нель­зя так ра­бо­тать раз­роз­нен­но. Объ­е­ди­нил в сво­ей груп­пе и внут­рен­ние вой­ска, и МВД, и по­гра­нич­ни­ков. С ФСБ не все­гда по­лу­ча­лось - у них бы­ли свои ме­то­ды. Но это и пра­виль­но. Ес­ли бое­ви­ки уз­на­ва­ли, что плен­ный эфэс­бэш­ник, его сра­зу уби­ва­ли. По­это­му сво­их они вы­тас­ки­ва­ли са­ми.

К то­му вре­ме­ни я все еще был ру­ко­во­ди­те­лем груп­пы Ми­ни­стер­ст­ва обо­ро­ны. Мы и ра­бо­чая груп­па ко­мис­сии ра­бо­та­ли па­рал­лель­но - об­ще­го ру­ко­во­дства не бы­ло. Ру­ко­во­ди­те­лем груп­пы был Кон­стан­тин Го­лум­бов­ский. Прие­хал он к нам, по­си­де­ли, по­го­во­ри­ли, об­су­ди­ли пла­ны. По­сле это­го на­ча­ли ра­бо­тать го­раз­до эф­фек­тив­ней.

Ко­гда срок мо­ей ко­ман­ди­ров­ки за­кон­чил­ся, ме­ня Вя­че­слав Ти­хо­ми­ров не хо­тел от­пус­кать, пред­ла­гал ос­тать­ся еще на три ме­ся­ца. Для ме­ня это бы­ло тя­же­ло. Сол­дат­ские ма­те­ри - мои ро­вес­ни­цы, мой сын то­же мог бы быть здесь. В об­щем, я от­ка­зал­ся. За­ме­нил ме­ня Вя­че­слав Пи­ли­пен­ко. Я вер­нул­ся в Мо­ск­ву, но, как ока­за­лась, не­на­дол­го. Вклю­чи­ли ме­ня в со­став ра­бо­чей груп­пы при ко­мис­сии. И 6 ав­гу­ста 1996-го я вер­нул­ся в Чеч­ню уже как ру­ко­во­ди­тель вре­мен­ной ра­бо­чей груп­пы при Ко­мис­сии по во­ен­но­плен­ным, ин­тер­ни­ро­ван­ным и про­пав­шим без вес­ти. В тот день как раз на­ча­лись кро­во­про­лит­ные бои за Гроз­ный.

Пом­ню слу­чай один. Толь­ко за­кон­чи­лась вой­на, я вы­ехал по де­лам в че­чен­скую ко­мен­да­ту­ру Ок­тябрь­ско­го рай­она. Ко мне по­до­шла рус­ская жен­щи­на, го­во­рит: "Там маль­чиш­ка ле­жит при­ко­пан­ный. Ес­ли есть воз­мож­ность, за­бе­ри­те его, со­ба­ки же рас­та­щат". Уби­тых то­гда бы­ло очень мно­го, их да­же не ус­пе­ва­ли уби­рать. У ме­ня бы­ли хо­ро­шие от­но­ше­ния с ко­ман­ди­ром 205-й бри­га­ды ге­не­ра­лом Ва­ле­ри­ем На­за­ро­вым, я по­про­сил его вы­де­лить по­хо­рон­ную ко­ман­ду. Он с по­ни­ма­ни­ем от­нес­ся, вы­де­лил. На­ча­ли со­би­рать тех, кто в го­ро­де ле­жал не­за­хо­ро­нен­ный. Я по­ехал по­смот­реть, что за сол­да­тик, про ко­то­ро­го рас­ска­за­ла жен­щи­на. Ме­сто, где он при­сы­пан, раз­ру­шен­ное. Смот­рим, по сто­ро­нам кос­ти ле­жат, ря­дом ме­шок ка­кой-то не­по­нят­ный. Ту­ло­ви­ще толь­ко ос­та­лось. От жа­ры оно на­ча­ло рас­пу­хать, и вот этот ме­шок... Это и был наш сол­да­тик.

За­бра­ли его, го­ло­ву то­же на­шли, она со­хра­ни­лась. А при­сы­пан он был над га­зо­вой ма­ги­ст­ра­лью. Там из зем­ли штырь тор­чал ме­тал­ли­че­ский, а на нем жел­тая таб­лич­ка "Ос­то­рож­но, газ". На ней ка­ран­да­шом на­пи­са­но: "Здесь по­хо­ро­нен рос­сий­ский сол­дат..." А фа­ми­лию про­чи­тать не­воз­мож­но! Вот та­ких по­гиб­ших очень мно­го.

Пер­вым из го­су­дар­ст­вен­ных чи­нов­ни­ков, ко­то­рый на­чал за­ни­мать­ся плен­ны­ми, был Алек­сандр Ле­бедь. Ко­гда он при­ле­тел на пе­ре­го­во­ры, я по­до­шел к не­му и ска­зал, что в до­го­во­рен­но­стях есть не­точ­ная фор­му­ли­ров­ка - об­мен плен­ных всех на всех. Это­го нель­зя бы­ло сде­лать, так как мы не име­ли всей ин­фор­ма­ции по че­чен­ским плен­ным. Он от­ве­тил, что этим во­про­сом зай­мет­ся поз­же. И дей­ст­ви­тель­но за­нял­ся! В ка­че­ст­ве при­ме­ра мо­гу ска­зать, что в Гой­ском то­гда был един­ст­вен­ный об­щий ла­герь плен­ных Ич­ке­рии - все ос­таль­ные плен­ные со­дер­жа­лись по бан­дам, а этот был вро­де как го­су­дар­ст­вен­ный. Ле­бедь по­ста­вил ус­ло­вие - ос­во­бо­дить этих плен­ных. И они бы­ли ос­во­бо­ж­де­ны, око­ло 30 че­ло­век. Этот во­прос очень его вол­но­вал. Алек­сандр Му­ко­мо­лов, пред­се­да­тель Фон­да Ле­бе­дя, по­ис­ком ре­бят за­ни­ма­ет­ся до сих пор.

С это­го мо­мен­та ко­мис­сия рас­смат­ри­ва­ла де­ла аре­сто­ван­ных бое­ви­ков, и ес­ли они си­де­ли не за тяж­кие пре­сту­п­ле­ния, то их ам­ни­сти­ро­ва­ли. А уже их род­ст­вен­ни­ки ис­ка­ли, до­го­ва­ри­ва­лись и ос­во­бо­ж­да­ли на­ших сол­дат. Как - это бы­ли их про­бле­мы. Та­кая схе­ма ста­ла ра­бо­тать. Но опять же на­столь­ко это бы­ло не­по­во­рот­ли­во, мед­лен­но, бю­ро­кра­тич­но.

Наи­боль­шую ак­тив­ность ра­бо­чая груп­па про­яви­ла имен­но в по­сле­во­ен­ный пе­ри­од. Де­вя­но­сто седь­мой год - это пик ак­тив­но­сти, пик ко­ли­че­ст­ва ос­во­бо­ж­ден­ных.

Ко­гда на­ча­лась вто­рая кам­па­ния, Мин­обо­ро­ны уже не ста­ло соз­да­вать свою груп­пу по ро­зы­ску, как это бы­ло в на­ча­ле пер­вой.

У нас бы­ла ин­фор­ма­ция по пер­вой кам­па­нии, что без вес­ти про­па­ли бо­лее ты­ся­чи двух­сот че­ло­век. Из этих ты­ся­чи двух­сот за мою быт­ность бы­ло ос­во­бо­ж­де­но 353 че­ло­ве­ка. Жи­вых. Сколь­ко бы­ло экс­гу­ми­ро­ва­но пав­ших, у ме­ня дан­ных нет. Но по­нят­но, что лю­ди в пле­ну ос­та­ва­лись. Сто, две­сти, три­ста? Не знаю. В об­щем, бое­ви­ки всех на­ших плен­ных, по-ви­ди­мо­му, про­сто рас­стре­ля­ли и все. В про­шлом го­ду про­пав­ших без вес­ти офи­ци­аль­но при­зна­ли умер­ши­ми. На этом все и за­кон­чи­лось.

Да че­го го­во­рить, да­же тех не­опо­знан­ных, ко­го за­хо­ро­ни­ли на Бо­го­род­ском клад­би­ще, мож­но бы­ло опо­знать! Сум­ма-то нуж­на сме­хо­твор­ная, что­бы про­вес­ти экс­пер­ти­зу и до­ка­зать поч­ти со сто­про­цент­ной уве­рен­но­стью, кто есть кто! Но для это­го де­нег не на­шлось...

Мно­гие ма­те­ри так и не зна­ют, где их де­ти. Это Тать­я­на Иль­ю­чик, Оль­га Ми­ло­ва­но­ва и мно­гие дру­гие. Они до сих пор ка­ж­дый год 25 сен­тяб­ря при­ез­жа­ют на Бо­го­род­ское клад­би­ще - чу­жих по­ми­нать, не сво­их. И та­ких мно­го. По 200-300 че­ло­век при­ез­жа­ет.